Сазан, или карп — Cyprinus carpio

Наши авторские методические материалы по ихтиологии и рыбам России:
В нашем Интернет-магазине по некоммерческим ценам (по себестоимости производства)
можно приобрести следующие методические материалы по ихтиологии и рыбам России:

компьютерный цифровой (для PC-Windows) определитель Рыбы России,
приложения-определители для смартфонов и планшетов Рыбы для Android (их можно скачать из магазинов приложений по ссылкам на страницах описаний) и Рыбы для iOS/Apple (его можно загрузить в AppStore),
цветную ламинированную определительную таблицу Пресноводные и проходные рыбы России.

Кроме того, на нашем сайте Вы можете приобрести методические материалы по водной экологии и гидробиологии:

компьютерные цифровые (для PC-Windows) определители: Пресноводные беспозвоночные, Амфибии средней полосы России, Рептилии Северной Евразии,
приложения для смартфонов и планшетов: Амфибии, Рептилии,
карманные полевые определители: Пресноводные рыбы, Обитатели водоемов, Растения пресных вод,
цветные ламинированные определительные таблицы: Водоросли, Цветы водоемов и болот, Водные беспозвоночные, Амфибии и рептилии,
цветной определитель-раскладушка Травянистые растения водоёмов и болот
методическое пособие-определитель пособие "Основы гидроботанических исследований".

Пожалуйста, ставьте гиперссылку на сайт www.ecosystema.ru если Вы копируете материалы с этой страницы! Во избежание недоразумений ознакомьтесь с правилами использования и копирования материалов с сайта www.есоsystеmа.ru
Пригодилась эта страница? Поделитесь ею в своих социальных сетях:

Сазан — Cyprinus carpio Linnaeus, 1759
(синонимы, устаревшие названия, подвиды, формы: карп обыкновенный, карпия, короп — Cyprinus haematopterus, Cyprinus carpio var. gibbosus, Cyprinus carpio viridiviolaceus, Cyprinus carpio haematopterus)

Внешний вид и морфология. Тело покрыто крупной плотно сидящей темно-желто-золотистой чешуей. У основания каждой чешуйки темное пятнышко, край чешуй окаймлен черной точечной полоской. Рот нижний, сильно выдвижной, с образованием хоботка. Рыло длинное, несколько притупленное. В углах рта две пары коротких усиков. Лоб большой, глаза маленькие. Спинной плавник очень длинный, с зазубренным костяным лучом, анальный короткий и тоже с зазубренным лучом.

Предельный возраст — 30 лет, но его рост прекращается в 7-8 лет, то есть основной прирост веса происходит в первую четверть жизни. Может достигать длины 100 см и более, а массы до 16-32 кг. Средняя длина в уловах 35-55 см, масса — 1-3 кг.

Плавниковая формула: D III-IV(V) 15-22, A III- IV 5-6. В боковой линии 32-41 чешуй. Жаберных тычинок 21-29. Глоточные зубы крупные, жевательного типа, трехрядные: 1.1.3-3.1.1, реже 1.2.3-3.2.1. Позвонков 36-38. Длина кишечника в 2,5-3 раза превосходит длину тела.

Систематика. Выделяют 4 подвида, из которых в водах России обитают два: Cyprinus carpio carpio Linnaeus, 1758 — европейский сазан и Cyprinus carpio haematopterus Temminсk et Schlegel, 1846 — амурский сазан. Амурский сазан отличается от европейского меньшим числом жаберных тычинок и лучей в спинном плавнике. Кариотип: 2n=100, NF=152.

Образ жизни. Пресноводная рыба, но встречается в солоноватых водах Каспия и Арала, где образует полупроходные формы. Полупроходная форма сазана нагуливается в море (Каспий), выходит за пределы дельтовой зоны в воды с высокой соленостью. На нерест возвращается в реки. Жилой (пресноводный) сазан круглый год обитает в определенных местах водоема, не совершая больших миграций. В дельте Волги известен как ямный или ильменный сазан (нагуливается в ильменях, зимует на ямах в ериках). Зимует на глубоких ямах в устьях рек или в предустьевых пространствах. Растет жилой сазан медленнее, чем полупроходной.

Питание. Молодь потребляет сначала зоопланктон, потом переходит на бентос. Рацион взрослых рыб меняется по сезонам. Весной и в начале лета, сазан в основном питается молодыми побегами камыша, рогоза, кубышки, рдеста и других водных растений, охотно поедает икру рано нерестящихся рыб и лягушек. Летом рацион сазана несколько меняется — листья водных растений хотя и входят в меню, отступают на второй план. Теперь основу питания составляют водные насекомые, черви, мелкие улитки, кубышки, линяющие раки, мелкие пиявки и т. д. Охотно также поедает беспозвоночных моллюсков дрейссену, мелких перловиц, катушек, прудовиков. Осенью полностью отказывается от растений, и переходит на мелких водных насекомых и беспозвоночных.

Размножение. Половой зрелости достигает в возрасте 3-5 лет при длине более 30 см. Нерест порционный, с конца апреля по август (в зависимости от широты) при температуре воды 16-20° С и выше. В низовьях южных рек Европы нерестится на полоях или разливах. Икру откладывает на мягкую растительность, на небольшой глубине (до 0,5 м). Плодовитость 96 тыс.- 1,8 млн икринок. Икра желтоватая, клейкая, диаметром 1,4-1,5 мм. Инкубационный период длится от 2,5 сут при температуре воды 22-24° С до 7,5 сут при 17-18° С. Вылупившиеся личинки длиной 6,5-7,0 мм первое время висят, прикрепившись к растениям, затем начинают активно двигаться и питаться зоопланктоном

Распространение. Современный ареал сазана и карпа в Евразии находится между 35 и 50° с.ш. и 30 и 135° в.д. Естественный ареал вида состоит из двух частей: 1) водоемы Понто-Каспийско-Аральского региона и 2) бассейн дальневосточных рек и рек Юго-Восточной Азии, от Амура на севере до Юньнаня (Китай) и Бирмы на юге.

Европейский сазан и карп в настоящее время населяют пресные и солоноватые воды бассейнов Северного, Балтийского, Средиземного, Черного, Азовского, Каспийского и Аральского морей, оз. Иссык-Куль. Полагают, что исходным регионом распространения европейского карпа и его разнообразных пород был бассейн Дуная. Благодаря искусственному разведению ареал карпа продвинулся на север до 60° с.ш. Уход карпа из прудов — основная причина его появления в р.Москве, оз.Селигер, Иваньковском водохранилище и других водоемах.

Естественный ареал амурского сазана включал территорию от бассейна Амура до Южного Китая. В настоящее время он широко расселен в Азии вне пределов своего естественного ареала. Есть на Камчатке, Сахалине и в оз.Байкал. В бассейне Амура известен от оз. Буйр-Нур и р.Аргуни до лимана. Обычен в озерах и низовьях рек.

Хозяйственное значение. Ценная крупная промысловая рыба и объект разведения в прудах. Методом селекции получена культурная форма сазана — карп. Уловы в дельте Волги в 1970-е годы достигали 10 тыс. т. Численность его поддерживается подращиванием молоди в нерестово-вырастных хозяйствах.

По своей величине и значению для рыболовов и рыболовов-охотников карп, бесспорно, занимает первое место между всеми рыбами своего семейства, которое получило от него название. Но в промысловом отношении, несмотря на то, что в южной России и особенно в низовьях больших рек бассейна Черного, Каспийского и Аральского морей карп ловится в огромном количестве, он не имеет такого значения, как, напр., лещ, сырть, тарань и вобла, и впрок до сих пор почти нигде не заготовляется.

Название карп собственно нерусское, а так же, как все его европейские названия, происходит от греческого слова — плод, которое, очевидно, дано по причине необычайной плодовитости этой рыбы. Впрочем, название карп, иногда карпия употребительно только в средней России и относится исключительно к карпам, живущим в больших прудах и озерах; в юго-западной России оно заменяется другим — короп, а в юго-восточной, на Волге и Урале, карп известен под киргизским названием сазана.

Настоящий речной карп, или сазан, очень красив. Он покрыт необыкновенно крупной темно-желто-золотистой чешуей, которая на спине тем нее, с синеватым оттенком, а на брюхе светлее; кажется, будто по золотому полю он весь усыпан гвоздиками с медными шляпками. С первого взгляда карп, особенно молодой, имеет довольно большое сходство с карасем, но он не так высок в спине (вышина тела только вдвое более толщины), толще и длиннее и сразу отличается от последнего своими 4 толстыми и короткими усиками на желтых, необыкновенно мясистых губах, почти таких же подвижных, как у леща; усики эти сидят попарно с каждой стороны и оканчиваются кругловатыми, плоскими головками.

Спинной плавник очень широк, шире, чем у других карповых, и занимает почти всю заднюю половину спины, цветом темно-серый. Кроме ширины, он отличается очень крепким пилообразным, зазубренным передним лучом. Такой луч имеет спинной плавник мирона-усача, но у карпа такое же строение имеет и передний луч заднепроходного плавника. Все нижние плавники серовато-фиолетового цвета, хвостовой — красно-бурый, глаза золотистые. Глоточные зубы, лежащие в глотке, имеющиеся у всех карповых рыб и служащие для перетирания твердой пищи, отличаются своей массивностью; их находится с каждой стороны по пяти, расположенных в два ряда. Молодые карпы 2-3-летнего возраста значительно площе, шире, горбатее и светлее взрослых, почему называются местами лапышами и горбыльками. Крупные карпы имеют почти цилиндрическое туловище.

Но как в цвете, так и складе тела карп, эта далеко распространенная и даже, можно сказать, одомашненная рыба, подвержена многочисленным и сильным видоизменениям. С одной стороны, встречаются разности с очень удлиненным, почти цилиндрическим телом, с другой — бывают карпы, по форме тела подходящие к серебряному карасю. Последние, по-видимому, всего чаще встречаются в прудах и вообще в небольших замкнутых бассейнах, между тем как продолговатые карпы чаще встречаются в устьях рек, в море или в больших озерах.

В средней России, особенно в Балтийском бассейне, настоящий речной карп встречается довольно редко. Здесь преобладает прудовой карп, разведенный в конце прошлого и начале нынешнего столетия во многих прудах крупных польских и великорусских имений и оттуда, б. ч. случайно, перешедший во второстепенные реки и там размножившийся. Этот прудовой карп б. ч. немецкого происхождения и отличается от речного более темным и зеленоватым цветом чешуи, шириной, менее тупой мордой, с еще более резким переломом к спине, чем у продолговатого карпа, а главное — необыкновенной выносливостью, в чем значительно превосходит настоящего речного сазана, или коропа, который в непроточных прудах размножается редко. В реках Балтийского бассейна, также в Москве-реке, Упе и многих других, даже в верховьях Дона, Воронеже встречается, по-видимому, почти исключительно немецкий карп, местами уже смешавшийся с коренным видом и своим родоначальником — сазаном.

Что касается настоящего карпа — прудового и речного, то как тот, так и другой достигают иногда огромных размеров, как ни одна из других карповых рыб, и глубокой старости. Самый большой из современных нам сазанов имел 55 кг. Этот гигант, по свидетельству С.Н. Алфераки, был пойман на крючья в 80 километрах от Таганрога, на Кривой косе. Лет 7- назад, т. е. в начале восьмидесятых годов, в р.Воронеже, Лебедянского уезда, попался в невод, по словам очевидцев, передававших об этом факте известному московскому охотнику и рыболову А.А. Беэру, громадный и вместе с тем необыкновенно уродливый сазан. Он вытянул 68 кг, но имел вид метрового обрубка почти 70 сантиметровой ширины. Озерные, тем более прудовые карпы Западной Европы вряд ли могут достигать таких больших размеров, как настоящие речные и морские сазаны Юго-Восточной Европы. Наибольшие карпы, известные из заграничной литературы, не превышают 44 кг и происходят из Цюрихского озера в Швейцарии. Знаменитый карп (из Одера), о котором, со слов Блоха, говорится во всех иностранных сочинениях о рыбах, весил всего 28 кг и пойман был еще в 1711 году. 16-килограммовые и 24-килограммовые сазаны встречаются у нас во многих больших и малых реках южной России и не составляют диковинки. Волжские сазаны в общем мельче нижнеднепровских и в настоящее время редко достигают 16-килограммового веса, чему причиной усиленная ловля. Лет сто назад, по свидетельству Палласа, в Каспии встречались сазаны до 1,5 м длиной.

Само собою разумеется, что такие огромные рыбы должны были прожить много лет. Действительно, имеются достоверные сведения о прудовых карпах, достигших не только столетнего, но даже двухсотлетнего возраста. Карпы прудов Поншартрена имели, по свидетельству Бюффона, 150 лет, а Шарлотенбургским (близ Берлина) было более 200; последние, кажется, целы и по настоящее время. Достигают ли сазаны такой глубокой старости — подлежит сильному сомнению, но, вероятно, и у нас в некоторых прудах удельных имений около Петербурга, а также в ставах польских магнатов найдутся столетние карпы.

В настоящее время карп водится почти во всех больших и средних реках России, за исключением рек, впадающих в Белое и Ледовитое моря. Всего реже встречается он в Балтийском бассейне, в Петербургской губ., Лифляндии и Эстляндии, сколько известно, его нет в текучих водах, и карп, называемый в Петербурге, в отличие от язя, немецким, водится исключительно в немногих прудах при царских дворцах, напр. в Гатчине, Ропше, Петергофе, Красном Селе, также в некоторых имениях Курляндской губ. В Польше он изредка встречается в Висле, но тоже более принадлежит к обитателям прудов. В средней России карп еще весьма редок в верхнем течении Волги, а в верховьях последней и в озере Селигер бывает только случайно, годами, б. ч. очень мелкий; начиная с Твери, он попадается почти ежегодно, а далее встречается все в большем и большем количестве и достигает значительной величины. В Каму сазаны заходят весьма редко; гораздо чаще бывают в Оке и ее притоках, напр. в р. Проне, Цне и Мокше; в верхней Оке они, по свидетельству Тарачкова, живут круглый год под Орлом.

В самих низовьях Волги и Урала карп является в огромном количестве, особенно перед метанием икры, так как все-таки большая часть их населяет устья названных рек и самое взморье. Кроме того, он весьма многочислен в Куре и, вероятно, заходит в другие кавказские реки, где, однако, очень невелик ростом; в маленьких речках, по Менетрие, часто встречается горбатый вариетет. Всего многочисленнее карп в реках, впадающих в моря, — Черное и Азовское. В Днестре, Буге, особенно в Днепре, Дону, также Припяти, Горыни, Стыре, Десне, Сейме, Суле, Пеле, Ворскле и друг. второстепенных реках, он принадлежит к самым обыкновенным рыбам; по Днепру доходит до Смоленска, а по Десне до Брянска.

Распространение карпа в Малой Азии и Персии еще не исследовано, но он водится в огромном количестве в Аральском море, в Сыр- и Аму-Дарье; в сибирских же реках карпа нет.

Что речной карп и сом — коренные жители Юго-Восточной Европы и Средней Азии, вообще стран с высокой летней и сравнительно низкой зимней температурой — косвенно доказывается высокой температурой, необходимой для нереста и развития икры этих рыб, а также их глубоким зимним сном. Сазан нерестится очень поздно, иногда даже позднее сома, линя и карася и, подобно этим рыбам, проявляет большую чувствительность к низкой температуре, еще с осени залегая на зимовку и переставая кормиться до окончательного вскрытия вод. Но линь и карась зарываются в ил, сазан же, подобно сому, зимует на ямах, а если закапывается, то только в прудах и озерах, и то очень редко. Поэтому сомнительно, чтобы сазан и сом могли бы когда-либо акклиматизироваться на севере России и Сибири.

Из своего оцепенения сазан выходит только с ледоходом, на юге — в марте, а в средней России — в апреле, в прудах и озерах даже в конце. Первое время он, впрочем, ничем о себе не заявляет и почти не удаляется от своих зимних становищ, но с прибылью воды подымается кверху, хотя на небольшие расстояния, а когда вода зальет луга, выходит на пойму для нереста и для жировки. В южной России икрометание находится в несомненной зависимости от водополья, и только крупные карпы нерестятся в русле, когда уже река войдет в берега, или же в поемных озерах и старицах.

Самый ранний нерест бывает на юге в последних числах апреля, но в средней России, именно в подмосковных губерниях, сазаны мечут икру во второй половине мая, а большей частью даже в начале июня. Продолжительность же всего периода нереста весьма различна и обусловливается как возрастом рыбы, так и местными условиями. Повсюду, однако, прежде всех трется самый мелкий сазан, затем средний и, наконец, самый крупный, а весь нерест продолжается около месяца, причем нерест каждой группы продолжается не более десяти дней. Наблюдения рыбоводов показали, что карпы, подобно многим другим рыбам, освобождаются от своих половых продуктов не сразу — единовременно, а в два или даже три приема, иногда через значительный промежуток времени; большая часть икры выметывается, однако, в первый раз. Некоторые особи по каким-то еще не исследованным причинам крайне опаздывают и с икрометанием, и известно много случаев, что зрелая икра замечалась у карпов даже в августе.

Весьма вероятно, что на некоторое время карпы, выжидая более благоприятных условий, могут задержать окончательное развитие половых продуктов, но, конечно, зрелость последних всего более зависит от температуры воды. По свидетельству А.А. Беэра, на одном из участков р. Воронежа в Лебедянском уезде настоящие сазаны никогда не нерестятся ранее 15 июня, прежде чем не будет заперта мельничная плотина (Добринская), притом все единовременно, большие и малые, и в течение нескольких (3 -4) дней. Между тем в соседних участках реки, запруживаемых ранее, сазаны начинают метать икру и с первых чисел мая, исподволь; нерест же "карпов" (вероятно, это прудовые карпы, попавшие в реку, или какая-нибудь особая разность сазана) совершается и в Добринском участке, независимо от времени запора плотины.

В низовьях Волги, Дона и Днепра нерест сазанов начинается всегда в конце апреля, почти одновременно с разливом, который на юге бывает продолжительнее, чем на севере. Сазан в Волге начинает играть одновременно с прибылью воды — "идет на игру вместе с водой" — и нерест его продолжается по июнь. Самый же разгар нереста бывает под Астраханью около 9 мая. То же самое можно сказать и про Дон и его притоки. В Северном Донце, по Дублянскому, карп начинает метать икру в конце апреля и продолжает тереться почти до половины июня. Местные рыболовы разделяют карпов на юрьевских, Никольских и троицких; к юрьевским относятся небольшие карпы до 4 кг (от 1,2), ко вторым средние — до 8 кг; самые крупные карпы, около 16 кг весом, нерестятся в конце мая. В Днепре, под Киевом, нерест карпа тоже бывает в самом разгаре около 9 мая. Затем уже в р.Мотыре Орловской губ. карпы мечут икру во второй половине мая, как и в верховьях Оки и Дона (Бобрики). В Москве-реке, по-видимому, карпы нерестились (в 1889 г.) между 10 -15 июня; в первых числах того же месяца мечут икру карпы в прудах Николо-Угрешского монастыря. В Суре под Симбирском — в мае, иногда запаздывая до середины июня; в Ардыме (впадающ. в р. Пензу) — в июне. По-видимому, везде прудовые и озерные карпы мечут икру ранее речных, так как проточная вода согревается позднее стоячей.

В Германии главный нерест карпа совпадает с цветением пшеницы (Эренкрейц), и, вероятно, эта примета окажется верной и для России, так как цветение пшеницы обусловливается наступлением сильной жары, быстро нагревающей воду до надлежащей температуры. На пойме, в мелких местах, вода нагревается скорее, чем в русле, а потому ранний нерест и имеет место на займищах. В низовьях рек (напр. Волги) речные сазаны мечут икру ранее морских, так как имеют возможность раньше выбраться на разлив. Высоко вверх сазаны не подымаются, едва ли на много десятков верст, и этим объясняется необыкновенно медленное расселение их в верховьях рек и вообще в средней России. Температура воды, при которой нерестится карп, должна быть не менее 18, даже 20°; по наблюдениям рыбоводов, вода должна иметь температуру парного молока, чем объясняется различие во времени нереста в северных и южных местностях. В холодных ключевых прудах карпы вовсе не нерестятся, и икра, вероятно, всасывается организмом.

Не подлежит никакому сомнению, что в реках урожай молоди сазана находится в обратном отношении к высоте весенних вод. Чем больше разлив, тем дальше от русла уходят взрослые рыбы, и икра, выметанная ими, и молодь обсыхают и становятся добычей птиц. Напротив, при малой воде значительная часть карпов, особенно крупных, нерестится на ямах или на плесах, т. е. в заливах, и гораздо производительнее. Впрочем, речной, более производительный нерест бывает иногда, если вода долго не нагревается, т. е. при холодной весне.

Самцы отличаются от самок одного с ними возраста чуть не вполовину меньшим ростом и прогонностью, т. е. более тонким и удлиненным, туловищем. Во время нереста их нетрудно бывает отличить по мягким неправильным бородавкам беловатого цвета, усеивающим затылок, щеки, жаберные крышки и грудные плавники. Кроме того, самцов всегда бывает вдвое или втрое более самок, что зависит от строения икринок карповых рыб.

Некоторые наблюдения показывают, что речные карпы, прежде чем начать нерест, делают иногда рекогносцировку, то есть в данной местности появляются несколько передовых особей, которые возвращаются обратно и вскоре, обыкновенно на другой же день, приводят массу рыб. Эти разведки известны, напр., на р. Воронеже, у с. Доброго, где появление лазутчиков на затопленном лугу, вскоре после запора мельничной плотины, предвещает скорый и притом валовой нерест, с большим нетерпением ожидаемый местными жителями. На нижней Волге сазаны, как сказано, "идут на игру вместе с водой", часто очень мелкими местами, так что им приходится плыть боком и перепрыгивать через бугры. По таким полям, поросшим травой, сазаны разбиваются на мелкие табуны, штук по 10 — 15, и гоняются за самками, которые всегда идут впереди стаи. Для нереста выбираются здесь самые мелкие разливы, так что бывают видны спинные перья.

Самый процесс икрометания происходит главным образом по утренним зорям, особенно на восходе, и к 11 -12 ч. совсем прекращается. Совершается он небольшими партиями, и обыкновенно крупные икряники-самки сопровождаются 2-3, иногда 4 более мелкими молошниками. Самцы в это время стараются плыть бок о бок с самкой, оттесняя друг друга, шум и плеск, производимый ими в тихую погоду, бывает слышен за километр. Молоки выпускаются с необыкновенной силой, даже со свистом, что хорошо известно ловцам.

По вечерам на низовьях Волги сазаны вовсе не мечут, а только бродят по разливам, отыскивая такие места, где вода перекатывается в ложбины, т. е. держатся уже в более глубокой (в 1,5 -2 м глубины) и иногда быстротекущей воде. Здесь они выпрыгивают и всплескиваются, почему, надо полагать, сазаны в таких местах, подобно другим рыбам, "разбивают себе икру", по выражению рыбаков, готовясь к нересту. Очень может быть, что сазаны и выпускают иногда икру в таких протоках, и во всяком случае проточная вода им необходима. В верховьях Оки под Орлом карпы, по наблюдениям Тарачкова, даже всегда (?) нерестятся на быстрых и мелких местах, но, вероятно, это исключение из общего правила, которое можно объяснить тем, что река входит здесь в берега очень рано и быстро, прежде чем созреют половые продукты карпов. Как очень сильная рыба, карпы во время своего хода на "бой" могут преодолеть довольно значительные препятствия и свободно перескакивают через невысокие плотины, заплоты, завязки и другие преграды на своем пути. Известно, что карпы иногда выскакивают из воды на высоту 2 м, т. е. человеческого роста. Что касается прудовых, уже акклиматизировавшихся карпов, то они еще менее прихотливы, чем речные, и трутся б. ч. в камышах, хворосте и корягах, также в зарослях кувшинок и других водяных растений, к которым и прикрепляется икра. На речных же разливах икра ложится обыкновенно слоем на прошлогоднюю ветошь.

Икра карпов зеленоватого цвета и по величине не отличается от икры лещей, язей и других родственных пород. Количество икринок громадно, и карп действительно может назваться чуть ли не самой плодовитой рыбой. Икра и молоки появляются в зачатке уже на 2-м году, но нерестятся карпы только по 3-му, даже по 4-му году, большей частью достигнув 400 г, даже 800 г. Уже 800-900-граммовая самка имеет до 342 000, а у 3,5-килограммовой было найдено 621 000 икринок. Цифры эти дают, однако, не совсем верное понятие о количестве икры, так как у самок одинаковой величины оно может быть весьма различно. Несомненно, что икры бывает тем более, чем рыба сытее. В некоторых случаях вес икры может равняться почти половине веса рыбы.

Время, потребное для полного развития икринки в молодую рыбку, бывает весьма различно и зависит от температуры воды. При 18 -20 градусах (В°) зародыш выклевывается через 10 дней, может быть неделю; при низшей температуре он выходит из яйца через 3 недели и более, а при резкой перемене погоды и сильном охлаждении воды (градусов на 8?) совсем погибает.

Главные враги икры и молоди карпов, однако, не холода, которые бывают не каждый год. Большая часть икры на разливе обсыхает после спада воды; много только что выклюнувшихся мальков не успевает скатиться в ямы, поемные озера, старые русла и остается на суше. Но и эти озерки, ямы и ерики к концу лета часто пересыхают, и сазанята становятся добычей водяных птиц, цапель и свиней. Щурята и мелкий окунь также производят сильные опустошения в их рядах, и к осени вряд ли может уцелеть более десятой части выведшегося малька. Я имею в виду речных, а не прудовых карпов, икра которых и молодь менее подвержены различным случайностям, даже если не ведется правильного рыбного хозяйства. Полагать надо, что едва ли сотая доля икринок развивается в молодых рыбок, и из этих рыбок вряд ли через год уцелеет одна десятая, т. е. если принять, что самка с двумя самцами дает средним числом 300 000 оплодотворенных икринок, то из них выклюнется только 3000 рыбок, из которых через год остается 300, т. е. по 100 на каждого производителя. У карпов, нерестящихся на мелких разливах, вся икра и молодь пропадают без всякой пользы.

Так как большая часть молоди карпов выводится летом, позднее молоди всех речных рыб, а в конце сентября или в начале октября почти перестает кормиться и залегает на зимовку в камышах, то, понятное дело, первый год растет она сравнительно медленно. Хотя на нижней Волге уже в июле и августе попадаются сазанята-сеголетки в 9 см, а — 20 — 23-сантиметровые сазанчики, встречающиеся в мае во время разлива, должны иметь год, но встречаются также, несомненно, годовалые сазанчики, имеющие уже зачатки половых продуктов, в 13, даже 12 см. В верховьях Оки, близ Орла, молодые карпы к концу осени того же года достигают длины до 7,5 см, считая от конца морды до конца хвоста. По словам А. А. Беэра, весной в р. Воронеже самый мелкий сазанчик имеет 13 — 18 см. Известный знаток нижневолжского рыболовства В. Е. Яковлев говорит, что с убылью воды молодь сазана скатывается в реку или в ильмени, но что в ильменях, несмотря на огромное количество растительных и животных пищевых веществ, сазанята растут много медленнее, чем в реке.

В этом странном противоречии нет ничего удивительного: любителям известно, как медленно растут в аквариумах их питомцы, несмотря на обилие пищи. Существует даже мнение, что величина рыб находится в зависимости от величины водного бассейна, ими обитаемого, и мнение это до некоторой степени справедливо, особенно относительно травоядных и всеядных видов. Рыбы растут в течение всей своей жизни, и рост их не подлежит тем законам, которым подчинен рост высших позвоночных. С первого взгляда кажется несомненным, что прирост рыб прямо пропорционален количеству пищи, но здесь упущен из виду один весьма важный фактор, обусловливающий быстроту роста при достаточной пище — это аппетит рыбы, или большая или меньшая прожорливость ее. В небольших стоячих водах, хотя бы изобилующих пищевыми веществами, нехищная рыба почти лишена моциона, пища переваривается в ней медленнее, она ест меньше и растет не особенно быстро, гораздо тише, чем в больших, тем более текучих водах, где пища добывается с некоторым трудом, ценою некоторого моциона, и где самый простор, и в особенности течение, способствуют моциону, быстрому пищеварению и ненасытности.

Кроме того, надо принять во внимание еще один весьма важный фактор прироста, до сих пор упускавшийся из виду, — это присутствие некоторого, конечно, небольшого, количества хищной рыбы в данном бассейне. Роль хищников в экономии природы гораздо важнее, чем это обыкновенно думают, и большинство хищных рыб прямо и косвенно гораздо полезнее человеку, чем некоторые нехищные рыбы, как, напр., колюшка, голец, бычки (Gobius) и другие. Судак, налим, щука и окунь, во-первых, уничтожают всех больных и слабых рыб, и уже в этом их огромная заслуга; во-вторых, разрежая слишком густое население, увеличивают порцию пищи здоровых и сильных рыб, и, в-третьих, там, где недостатка в пище нет, они своим преследованием побуждают вялую и сытую рыбу делать моцион, больше есть и скорее расти. Рыбоводам известна польза, приносимая небольшими щуками в прудах, служащих для откармливания карпов. Они подъедают их молодь, которая "отбивает хлеб" у родителей, а взрослых карпов беспокоят и заставляют их двигаться, а следовательно больше есть. Нет сомнения, что и в "диких" водах хищники могут играть — и большей частью играют — роль возбудителей аппетита. А так как хищники многочисленнее и разнообразнее в больших проточных водах, то нет ничего удивительного, что они еще в большей степени, чем простор и быстрота течения, способствуют быстрейшему приросту рыбы.

Я полагаю, что в большинстве случаев хищные рыбы приносят более пользы, чем вреда, именно тем, что прямо и косвенно содействуют более быстрому росту рыб, заставляя их делать необходимый моцион и уменьшая число их конкурентов.

Причина быстрого роста карпа, несмотря на продолжительность его зимнего сна, — необыкновенная его прожорливость и притом всеядность. В этом отношении он превосходит мирона-усача, который и не достигает такой величины, как карп. Между этими двумя рыбами вообще замечается большая аналогия: мирон имеет почти то же самое географическое распространение, но это уже чисто речная рыба, избегающая тиховодья; он держится на самой стреже и потому оказывает на удочке еще большее сопротивление, чем карп. Как мирон, так и карп настоящие свиньи между рыбами, не брезгающие никакими растительными и животными веществами. Но как речной сазан, так тем более прудовой карп предпочитают растительную пищу червям, личинкам и разным насекомым. Главный корм этих рыб — весной и в начале лета — молодые побеги камыша (Typha) и некоторых других водяных растений, а также икра ранонерестящихся рыб в прудах и лягушечья. Камыш, надо полагать, составляет одно из необходимых условий благоденствия карпов, доставляя пищу и защиту, и где его нет, там они вряд ли могут жить в большом количестве. Нежные, сочные и сладкие побеги этого растения карпы предпочитают другим и весьма охотно обсасывают, обгладывают их, пока еще не загрубели, что бывает в средней России до конца, а в южной до начала июня. Где много карпов, там всегда по утрам можно слышать в камышах их характерное чавканье и чмоканье, более громкое, чем у других травоядных рыб. Мне кажется, что изобилие этого корма бывает главной причиной того, что карп, несмотря на то, что должен быть очень голодный после продолжительного зимнего поста, местами вовсе не берет весной на удочку. Позднее карпы, особенно прудовые, кормятся слизью, покрывающей листья подводных растений, и слизняками, личинками стрекозы, даже самими стрекозами, которых весьма ловко хватают, когда они сидят на листьях; в реках карпы питаются также раками, особенно линючими. Карп не брезгает даже падалью и калом, коровьим и в особенности овечьим, который составляет для него лакомство. "На полднях" водопоях скота карпы очень любят жировать по утрам и вечерам. Хотя карпы имеют отличное зрение, но при отыскивании пищи руководствуются главным образом осязанием и запахом. В очень населенных местах речные карпы имеют после каждого сильного дождя огромное количество пищи в виде навозных и больших земляных червей и полупереваренного овса из конского помета. В судоходных реках различные зерна — овес, рожь, пшеница и просо — составляют, вероятно, даже самую главную пищу сазанов. По нашим главным рекам проходит в течение 6 -7 месяцев такая масса зернового хлеба, что, конечно, многие тысячи пудов выбрасываются в реку водосливами на барках. А сколько барок с хлебом ежегодно разбивается и тонет на Волге, Днепре и других реках! Значительный процент затонувшего зерна достается на долю речных обитателей.

Подобно всем другим рыбам, прудовый карп, как и речной сазан, не брезгает своей и чужой молодью. Есть даже основание думать, что они кормятся ею до самых заморозков, даже поздней осенью. Крупные карпы местами ловят и не одну мелочь, а хватают и довольно крупную рыбу. Но, по-видимому, это случается только в самые голодные времена года — ранней весной и зимой. На нижней Волге сазанчики поздней осенью попадаются на блесну: по словам Черкасова, весной 1885 года в одном омуте р.Сердобы было поймано изрядное количество сазанов тоже на блесну, причем большая часть засечена за рот, т. е. попали не случайно — "самодером". Тот же автор говорит о сазане в 14 кг, пойманном в Сердобе на живца. Н. А. Дублянский также упоминает о блеснении сазанов и сазанчиков и рассказывает о пойманном поздней осенью (неводом) сазане в 6 кг, в желудке которого был найден совершенно свежий окунь в 15 см. Очевидно, сазаны на своих зимних становищах хватают иногда мимо плывущую рыбу.

Как было сказано выше, сазаны всюду принадлежат к числу оседлых рыб и не совершают по реке дальних странствований для отыскивания удобных мест для нереста. В. Е. Яковлев полагает, что сазаны, живущие на взморье и чернях, подымаются вверх по реке на 200 километров и, выметав икру, всегда возвращаются обратно. Речные сазаны, по его мнению, могут уходить дальше от своих обычных притонов, но, разумеется, как и у всех других рыб, дальность путешествия зависит от степени зрелости половых продуктов, т. е. далеко вверх подымаются только те сазаны, которые нерестятся позднее, стало быть самые крупные. Выметав икру (на разливах), сазаны скатываются вниз и возвращаются на прежние места, но, по-видимому, начинают вести вполне оседлую жизнь через несколько недель, целый месяц после нереста. В Киевской губ., по крайней мере, сазаны в мае и частью в начале июня еще кочуют по всей реке и бродят по большим плесам.

Мелкий сазан, до 3-летнего возраста, постоянно живет по этим плесам и заливам, выбирая такие, которые изобилуют камышом (очеретом). Здесь он и зимует, но весной также выходит на разливы — не для нереста, а ради более обильного корма на займище и по причине сильного течения в русле реки во время водополья. Взрослый же сазан редко избирает своим местопребыванием такие плесы и заливы, хотя и выходит туда жировать. Как в открытой реке, так и в больших проточных прудах пристанищем его служат более или менее глубокие (в несколько метров) ямы, недоступные неводу. Крупные сазаны живут всегда в больших ямах, заваленных ломом (пеной) и корягами. Горбатый вариетет сазана, известный на Волге, Сердобе и других реках под названием горбыля, а местами (по Северному Донцу) неправильно называемый коропом, всегда предпочитает подобные неприступные убежища. Вообще сазаны в реке, кроме горбылей, избегают слишком иловатых или песчаных мест и избирают своим местопребыванием ямы с глинистым дном — по той причине, что такие ямы расположены почти всегда уступами или имеют много глыб; эти уступы и глыбы заменяют недостающие коряги. Большей частью такие ямы бывают под обрывами и крутоярами, в изгибе, делаемом рекой. В озерах и прудах карп предпочитает ямам плавучие острова, а иногда держится и в камышах. В небольших реках он часто живет под мостами, где обыкновенно бывает глубоко между сваями.

Вообще сазан любит тень и в солнечные дни редко выходит на поверхность воды, подобно другим карповым рыбам. В прудах это замечается чаще, чем в реках, и здесь можно наблюдать иногда целые ряды карпов, обращенных головами в одну сторону, всегда против ветра, и стоящих на 15 см ниже поверхности воды. Самым верным признаком присутствия карпов в данной местности служит его выбрасывание, которое нельзя никак смешать с выпрыгиванием других рыб. Сазан выскакивает из воды весь, почти торчком, т. е. перпендикулярно, с необыкновенной силой, и при этом издает (вероятно, губами) какой-то особый звук, похожий на отрывистое кваканье лягушки. Этот прыжок достигает иногда вышины до 1,5 м; очевидно, сазан проделывает эту эквилибристику с разбега, поднимаясь со дна кверху, и притом только ради моциона, а не из каких-либо других целей. Очень часто он выскакивает таким образом недалеко от лодки. Назад же он падает как придется — боком, плашмя, на голову — и, падая, производит сильный плеск хвостом и пускает большую волну. По-видимому, сазаны начинают выбрасываться только по окончании нереста, не ранее мая, когда уже несколько отъедятся и соберутся с силами, а кончают бой в сентябре. Обыкновенно прыжки сазана в известном месте показывают, во-первых, что эта рыба имеет здесь постоянный притон, во-вторых, что она отправляется на жировку. Частое выбрасывание сазана, при полном отсутствии клева, предвещает перемену погоды к худшему. Среди дня они почти никогда не выпрыгивают, а только по утрам и вечерам.

В это время, а также и ночью сазан жирует, т. е. кормится. С этой целью он выходит из ям на мелкие плесы или в камыши иногда еще с вечера и возвращается в свои притоны не позднее 8 -10 утра; в осеннее время, особенно при пасмурной погоде, сазан кормится почти весь день. На мелких местах сазаны бывают только ночью или ранним утром, до восхода, но их нельзя, однако, назвать такой ночной рыбой, как язь, лещ, тем более налим, так как, если сазаны сыты и дело подходит к осени, то они жируют только по утрам и вечерам, оставаясь ночью на ямах.

Карпы — рыбы стайные, общительные, и хотя самые крупные живут отдельно от более мелких, но в одной и той же стайке бывают карпы различного возраста, величины и веса — от 1 -1,5 кг до 8 кг и более. Однако они ходят не очень густо, а довольно длинными вереницами; из некоторых наблюдений можно заметить, что в ветреную погоду, когда шелест камыша и шум деревьев пугает эту чуткую и осторожную рыбу, она ходит вразнобой, т. е. в одиночку. Число особей в отдельной стае никогда не бывает так значительно, как в стае лещей, и обыкновенно равняется нескольким десяткам, редко сотням, и очень немногие ямы заключают в себе тысячи сазанов и то большей частью в конце осени, когда они собираются на зимовку. Исключение составляют только низовья Волги и Днепра, где сазаны очень многочисленны. Мелкий несовершеннолетний карп, 1 -2-или даже 3-летнего возраста, держится огромными стаями по заливам и затонам.

Как прудовый карп, так еще в большей степени речной сазан — такие сильные, крупные и вкусные рыбы, что нет ничего удивительного в том, что в значительной части Европейской России ужение их считается первоклассным и самым трудным спортом после ужения лосося и форели. Но лосось у нас редок, и его удят весьма немногие рыболовы, а форель, хотя имеет более обширное распространение, чем семга, но все-таки, сравнительно с карпом, редка, а главное мелка. Из карповых рыб только вырезуб, несомненно, сильнее сазана одинакового веса, но он, т. е. вырезуб, имеет в России весьма ограниченное распространение и притом редок; что же касается усача-мирона, то сила его сопротивления на удочке много зависит от того, что он ловится на более или менее значительном течении; поймать сазана на быстрине еще труднее, чем такой же величины мирона. Впрочем, быстрота течения и простор развивают силу всякой рыбы, и всем рыболовам известно, что озерная, тем более прудовая рыба гораздо слабее на удочке, чем речная, хотя бы последнюю ловили тоже в стоячих заводях. Разница в силе прудовой и речной рыбы выражается особенно резко у карпов: прудовый карп оказывает чуть ли не вдвое меньшее сопротивление на удочке, чем сазан такого же веса; озерный сазан тоже далеко не так боек, как речной. Карп, попавший в реку, впрочем, никогда не может сравниться в силе с коренным, "диким" видом.

Специальное ужение карпов начинается у нас только с 55° с. ш. Начиная с южной части Уфимской губ., в Симбирской, Пензенской, Тамбовской, южной части Рязанской и Тульской, в Черниговской и далее к западу карп принадлежит уже к числу довольно обыкновенных рыб и хорошо известен почти всем рыболовам. Севернее карпы попадаются сравнительно редко и б. ч. в прудах, где они разведены почти исключительно от привозных немецких или польских карпов, б. ч. в начале этого столетия. Несомненно, что в проточных прудах и реках средней полосы России, вернее в центральных губерниях, водятся как настоящий сазан, так и карп, и что они отчасти уже смешались между собой. В южной России — Оренбургской, в Астраханской, в Донском, Новороссийском и в юго-западном краях сазан, или карп, предпочитается всеми рыболовами-удильщиками другим рыбам.

Время ужения карпов находится в зависимости от климата и начинается тем ранее и бывает тем продолжительнее, чем он теплее. В Средней Европе (Ruhlich) карп начинает брать с марта, и клев его кончается в последних числах ноября. По словам Пуатевена, карпы во Франции ловятся на удочку до конца октября. У нас, даже на юге, клев начинается не ранее апреля и кончается редко позднее начала октября. По наблюдениям Буткова в Харьковской губернии, карпы начинают показываться, т. е. выходить из ям, только в первых числах апреля, когда температура воды достигнет 12° R, и начинают брать в двадцатых. В октябре же попадается на удочку, кажется, только мелкий l.5 -2.5-годовалый сазан (нижняя Волга).

Главный клев карпов бывает у нас летом, а весной и осенью они клюют плохо или вовсе не берут. Как кажется, весеннее ужение возможно только на небольших реках (pp. Ардым, Пенз. губ., Мотыра, Орловской, Воронеж, в Лебедянском у., во многих реках Харьковской губ.), которые очень скоро входят в берега и где нерест карпов совершается после того, как запрут плотины. Большие же реки начинают после вскрытия разливаться очень медленно, и всякое ужение на них, начиная с первой прибыли воды до того момента, как река войдет в межень, весьма затруднительно, а иногда и вовсе невозможно. Поэтому весенний клев проголодавшихся за зиму карпов б. ч. проходит почти незамеченным, тем более, что он и довольно непродолжителен. Настоящий клев начинается здесь, когда река войдет в берега и карпы займут свои постоянные места, сделаются вполне оседлыми. Это бывает, как известно, в конце весны или в начале лета, через одну, чаще через две недели после нереста: в более северных местностях в конце июня или в начале июля, а в более южных даже с середины мая. Замечательно, что, по наблюдениям харьковских рыболовов, клев карпов начинается всюду сразу, единовременно, даже в озерах. Этот клев, с большими или меньшими перерывами, продолжается все лето и в начале осени. Лучшими месяцами для лова в одних местах считается июнь, в других — июль и август. В сентябре б. ч. берет уже мелкий карп.

Интенсивность клева сазана, как и других рыб, находится в зависимости от различных условий, главным образом от погоды. Вообще перед каждой резкой переменой погоды клев ослабевает или совершенно прекращается; однако известно, что сазаны очень хорошо берут во время грозы. Продолжительные жары, как и холодное ненастье, крайне не благоприятствуют для ужения, так как сазаны затаиваются, мало бродят и теряют аппетит. Когда вода достигнет температуры свыше 20°, карпы или забиваются в норы, под корни и плавучие берега, или подходят к ключам и ручьям; в прудах и озерах они в это время иногда стоят неподвижно в тени камышей. Во всяком случае, при высокой температуре карпы выходят жировать только по ночам, а потому и редко попадаются на удочку. Пасмурная теплая погода с небольшим дождем весьма благоприятствует ловле; при резком понижении температуры воды клев всегда прекращается. Паводок нередко заставляет сазана, избегающего быстрого течения, сбиваться в наиболее тихие омуты, и здесь в течение нескольких дней очень часто бывают весьма обильные уловы. Многие рыболовы, наконец, убеждены во влиянии фаз луны на клев карпа и говорят, что сазан лучше всего берет на "молодую" и хуже всего на ущербе. По другим, на какую перемену (фазу) поднялась вода (и начался, следовательно, нерест), на ту и клев будет самый сильный каждый месяц. Подобное поверье существует на севере относительно щук, жор которых будто бы бывает в ту фазу, на которую они терлись. Но самой верной приметой клева карпов служит выкидывание их по утрам и вечерам. Но нет правила без исключения, и случается, что сазаны беспрестанно выбрасываются, а на удочку вовсе не берут. Это всегда предвещает резкую перемену погоды и холода. В ветер и волну сазан почти не берет, быть может, потому что насадка не остается неподвижной; однако за ветром, в затишье, образуемом крутым берегом или прибрежным лесом, лов нередко бывает весьма удачен.

Лучшее время дня для ловли карпа, бесспорно, раннее утро, особенно летом. В жаркое время карп, как было уже замечено, жирует и ночью, но так как ужение его на донную неудобно и малоупотребительно, то ночная ловля почти вовсе не известна и имеет случайный характер, тем более, что ловить приходится в неглубоких заводях или даже на мелях. Впрочем, я полагаю, что в мае и в июне можно ловить почти всю ночь с поплавками, надевая на них черные бумажные кружочки, достаточно заметные на более светлом фоне поверхности воды. Н.Домбровский, придавая очень важное значение ночному ужению, советует ловить с фонарем, с сильным рефлектором, освещающим поплавки. Я имею основание думать, что утренний клев сазана летом на своих обычных местах, т. е. в глубоких ямах со слабым течением, может быть разделен на ранний — от рассвета до восхода, и поздний — с 6 до 8 или 9 часов утра. В первом случае карпы берут приманку, возвращаясь с ночной жировки, во втором отправляясь на утреннюю кормежку. Самые крупные сазаны берут почти исключительно ранним утром или даже на рассвете. Большинство рыболовов, кажется, не пользуется ранним клевом по многим причинам, хотя сазан до восхода берет гораздо решительнее и смелее, чем когда совсем ободняет. Продолжительным бросанием привады в известные утренние или вечерние часы можно приучить карпов посещать прикармливаемое место и в не совсем урочное время, а этих рыб очень редко ловят без предварительной прикормки. Но вечерний клев почти всегда бывает хуже утреннего, и вечерами .обыкновенно идет на удочку мелкий карп. Вообще вечерний клев неправилен и непостоянен: в одних местах карпы берут с 2 -3 часов пополудни до 6, в других от 6 до 8. В конце лета и в начале осени, т. е. в августе и сентябре, когда вода похолодеет, сазаны нередко всего лучше ловятся на удочку с 9 часов утра до 11.

В большинстве случаев местом ужения бывает та самая яма, которая служит постоянным жительством сазанов. Впрочем, весной, когда сазан еще бродит, в проточных прудах всего лучше ловить его около устьев ручьев, где он любит держаться до нереста. Позднее, летом, обилие коряг и задевов заставляет иногда выбирать для ужения и заприваживать места поблизости от настоящего притона, которые обязательно посещаются карпами на утренней и вечерней жировке. Эти места должны быть, однако, аналогичны с постоянными притонами, т. е. иметь значительную глубину и слабое, лучше всего обратное, т. е. водоворотное течение, глинистое или иловато-глинистое дно, идущее уступами. Такие ямы имеют обрывистые берег, находятся б. ч. под ярами и в длинном, т. е. наружном изгибе реки. В небольших запруженных реках карпы держатся и ловятся (после запруды и окончания нереста) в мельничных омутах или у плотины, самой глубокой части пруда, иногда в русле, если его не замыло. Местопребывание карпов всегда можно узнать от пастухов и местных жителей (только не от рыбаков), которые всегда могут указать, где находятся омута с корягами, не доступные неводу. Еще лучше самому отыскать такое место, наблюдая, где сазаны чаще выкидываются. Если указанное или замеченное место удовлетворяет вышеупомянутым условиям глубины и качеству дна, то можно быть уверенным, что здесь именно и находится притон карпов. Признаком их местопребывания служат также мелкие пузыри, пускаемые карпом, когда он копается, на ходу, в иле, но подобные пузыри пускают язи, лещи и другие рыбы. Это целые букеты пузырей, образующие на поверхности кружок в 13 -18 см диаметром.

Прежде чем перейти к общим правилам ужения карпов, считаю необходимым дать подробное описание снастей и приманок, употребляемых при ужении карпов. Самые способы ловли их весьма неразнообразны. Собственно говоря, существует только один метод — ужение на длинное удилище с поплавком, по с крайне различными приспособлениями, прикормками и насадками сообразно местности и привычкам рыбы.

Большинство русских рыболовов при ужении карпов употребляют цельные натуральные удилища от 3 до 5 м длины и при некоторой сноровке, крепких лесках и крючках, иногда с помощью очень простых приспособлений ловят экземпляры в 16 кг и более весом. Лучшим удилищем считается хорошо завяленное и выправленное березовое, но, вероятно, 3 -3,5-метровый можжевельник окажется еще более надежным, хотя, к сожалению, таковой можно достать только там, где карпов не бывает. После березы следует вяз, рябина, орех (лещина) и черемуха. Удилища менее 2 м длины употребляются очень редко, потому что не дают возможности "вывести", утомить рыбу, подобно длинному гибкому "шестикy и умеряющему порывы сильного карпа. Донная удочка не в ходу именно по этой причине, а еще потому, что ее длинную леску рыба легче может запутать или даже перерезать своим зазубренным лучом, чем короткую. В Лебедянском уезде, Воронежской губернии, впрочем, ловят на короткие удильники из бересклета (Eonymus), едва ли не самого крепкого и вязкого дерева (из него точат веретена и делают гвозди для обуви). Только его очень трудно выправить. Местные жители нарочно оставляют на нем сучки, чтобы они задевали за борт лодки и сазан не мог бы сразу утащить удильник. Очень длинная удочка тоже не совсем удобна, так как при поимке крупного сазана ее очень трудно бывает удержать в руках. Только в редких случаях, когда, например, приходится ловить на отмели, сразу переходящей в глубь, бывает необходимо прибегать даже к 6-метровым шестикам. Некоторые рыболовы иногда отрезывают кончик и наращивают (срезав наискось и обвязывая смоленой ниткой) более длинный.

Удилища английского образца, с кольцами и катушкой, только недавно стали употребляться более любознательными рыболовами, но большинство их упорно и неосновательно отрицает пользу катушки. Если где и нужна катушка, то всего более для ловли карпов, так как крупные на толстую леску не берут, а тонкую рвут, как паутину. Само собою разумеется, что ловить "по-английски" можно только там, где вовсе нет корней или травы, по крайней мере, на расстоянии нескольких десятков метров. Но нет никакой надобности ловить карпов там, где они живут, а достаточно, если притон, дом их, будет близко и место лова постоянно ими посещается. Складное удилище для ужения карпов должно быть трехколенное, длиной около 4 м, с стоячими кольцами, довольно жесткое и подымать гирю до 800 г веса.

Лески для ловли карпов бывают трех родов — волосяные, пеньковые, или нитяные, и шелковые. Волосяные, по-видимому, начинают выходить из употребления, потому что для ловли крупных экземпляров надо делать лески в несколько десятков волос, а на очень толстые лески эта осторожная рыба не берет. Для донного ужения, где леска лежит на дне, а не висит отвесно, как при ловле с поплавком, можно, конечно, ловить успешно и на 48-волосяные и более лески, особенно если они имеют поводки из 3 сплетенных жилок, волос не белого цвета, а желтого или черного, и ловля производится на рассвете. По моему мнению, ловля на донную с коротким удильником, по известным причинам редко практикуемая, требует волосяной лески, растяжимость которой уравновешивает малую гибь короткого шестика. Там же, где нет или очень мало крупных карпов, т. е. свыше 4 кг, — я полагаю, можно с успехом употреблять для ловли 12 -24-волосяные лески, сделанные из отборных волос, солового цвета, предварительно вываренных в молоке, придающем им еще большую эластичность. Белый же волос необходимо или продержать некоторое время в вареном льняном масле (но не олифе) с небольшим количеством зеленой краски, или, еще лучше, красить его, как поводки, о чем сказано дальше. Надо всегда иметь в виду, что хорошая и свежая волосяная леска "охотницкой работы" до некоторой степени заменяет катушку, так как прежде чем лопнуть — до своего разрыва — должна вытянуться почти на 20%.

Дороговизна хороших толстых волосяных лесок заставляет большинство рыболовов предпочитать им бечевки — льняные или пеньковые. Первые крепче, но их необходимо приготовлять самому. Крепость же обыкновенных продажных бечевок (голосинника, шестерка) вовсе не соответствует их толщине. Лучшие пеньковые бечевки английские; им немного уступают в качестве, но гораздо дешевле, финляндские. Плетеные, само собою разумеется, и крепче, и менее крутятся, но дороже крученых. Последние перед употреблением в дело необходимо намочить, раскрутить, высушить и натереть воском.

Самые крепкие и в большинстве случаев удобные лески — шелковые. В последнее время большинство южных охотников-рыболовов стали ловить на лески из желтого крупного кавказского сырца, самые толстые номера которого выдерживают более 16 кг мертвого веса и могут служить для ловли крупных карпов без катушки. Эти лески необходимо только предварительно раскрутить; весьма полезно также их просмоливать и вместе подкрашивать, опуская в жидкую масляную краску с прибавкой разных смолистых лаков. Тонкие номера кавказского шелка могут быть употребляемы и для ужения с катушкой, но с последней гораздо удобнее ловить на плетеный шелковый шнурок английского изделия. Можно, впрочем, брать только 14 м английского шнурка и сращивать его с простым крученым, более толстым. Некоторые предпочитают ловить на шнурок несмоленый, своего плетения. Для ужения сазанов необходимо, чтобы на катушке было намотано не менее 21, даже 36 м лески; некоторые даже ловят со 72-метровым шнурком. Шнурок должен быть не толще 2-го № и не тоньше 4-го, вообще выдерживать не менее 4 кг мертвого веса, т. е. 4-килограммовую гирю. Лучшим цветом лески считается желтовато-зеленый, под цвет водорослей, при ловле с обрывистого берега иногда полезно, чтобы леска имела тот же цвет, как дно и берег, т. е. большей частью буро-красный. Замечу кстати, что при ужении карпов надо избегать катушек с трещотками, которые очень пугают этих чутких рыб. Трещотки эти должны быть заменены глухим тормозом.

Поводок имеет очень важное значение для ужения такой осторожной и недоверчивой рыбы, как сазан, но употребляется далеко не всеми рыболовами. Большинство привязывает крючок непосредственно к леске. Главное условие хорошего поводка — тонкость и малозаметность; при крепости, немногим уступающей крепости лески, всего лучше выполняется т. н. жилками или буйволовым волосом. В сущности, это толстая шелковая нить, вытянутая из железы гусеницы шелкопряда. Лучшие, т. е. семожьи, жилки выдерживают более 4 кг мертвого веса, даже самые тончайшие — более 800 г. При простой ловле приходится нередко употреблять для поводка 2 или 3 жилки, скрученные или сплетенные, но при ужении с катушкой достаточно бывает только одной хорошей жилки, на 1 кг слабее шнурка лески. Чем длиннее поводок, тем лучше; некоторые употребляют поводки в 1 кг, связанные из 3 -5 жилок. Хорошие жилки должны, быть прозрачны, как конский волос, но так как они довольно резко выделяются на темном дне, то весьма полезно их окрашивать, смотря по обстоятельствам, в буроватый цвет (очень крепким чайным настоем), в синеватый (ализариновыми чернилами) или в зеленый цвет (зеленой анилиновой краской). Некоторые довольствуются тем, что держат жилки сутки в масле (прованском или другом), которое дает им прозрачность, желтизну и делает их менее ломкими. За неимением жилок можно с успехом заменять их более или менее толстой струной. Намокая, этот струнный поводок делается очень эластичным и похожим на глисту.

Карп берет насадку на таких поводках гораздо смелее, а иногда даже сосет их. Кроме того, сазан не может перепилить струну зазубренным лучом спинного плавника, подобно другим поводкам и лескам, в особенности волосяным.

Так как обыкновенно приходится ловить сазана на слабом течении или даже в стоячей воде, то грузило должно быть по возможности легче, не тяжелее крупной картечи. Чем далее оно находится от крючка, тем лучше, потому что (при условии лежания груза на дне) сазан тогда может и не заметить стоящую "стеной", ближе к берегу, леску. Но ради большей чувствительности поклевки грузило должно оказывать как можно менее сопротивления и потому иногда делается подвижным, т. е. сквозным, и надевается на леску прежде чем пристегнуть поводок; для того же, чтобы грузило не могло спуститься на крючок, в начале поводка прищипывается небольшая дробинка. Лучшая форма грузила удлиненная, в виде просверленной чечевицы. Иногда полезно бывает грузило выкрасить в зеленый цвет, что достигается раствором зеленого сургуча в спирте.

Качество крючка играет весьма важную роль, так как и некрупный карп может сломать или разогнуть плохой крючок. По этой причине провинциальные рыболовы, не имеющие возможности достать первосортные английские, предпочитают низким сортам иностранных крючки местного изделия, из косной стали, ценимые сравнительно очень дорого. Крючки эти делаются особыми мастерами, довольно крупны (около 1-го №), толсты, имеют короткий стержень, иногда с нарезами вместо лопаточки, для привязки, и очень острое жало. Лучшие английские крючки превосходят, однако, самодельные и стоят гораздо дешевле. Наиболее пригодны для ужения карпов короткие крючки, напр. т. н. Virginia hooks, необычайно крепкие, но, к сожалению, с коротким жалом. Очень хороши для ловли с катушкой крючки т. н. Sneck bent, но их длинный стержень приходится отпиливать. Вообще надо иметь в виду, что крючок должен быть весь закрыт насадкой, а потому он не может быть длинен и велик. Крупнее 1-го № никогда почти не употребляются, а чаще №№ 3 -5; при ужении же с катушкой достаточно 6 -7 №№. Мелкий крючок при ловле без катушки неудобен тем, что крупный карп часто срывается, оставив на нем кусок губы. Вообще для ловли без катушки необходимо употреблять крючки с толстыми стержнями, которые бы не разгибались. В последнее время передовые рыболовы, следящие за усовершенствованием снастей, стали отдавать предпочтение крючкам Пэннеля, несколько сходным с крючками Лимерик, но отличающимися от последних ушком, отогнутым перпендикулярно стержню. Это самые лучшие крючки изо всех известных по своей необыкновенной крепости и остроте, почему они исключительно идут в настоящее время для ужения лосося и форели. Делаются они всегда бронзированными и чаще с прямым жалом, не отогнутым в сторону. Впрочем, для ужения крупной рыбы в большинстве случаев выгоднее употреблять прямые крючки, как более крепкие при одинаковом качестве стали.

Чем меньше поплавок и менее заметен, тем лучше, и обыкновенные пробочные поплавки ярких цветов, продающиеся в магазинах, вовсе не пригодны. Самыми лучшими поплавками для ловли сазанов считают у нас поплавки из сухого ситовника (куга, окуга). Это действительно самые легкие чувствительные и дешевые из всех и притом всего менее возбуждающие подозрение карпов, привыкших к подобным плавающим обломкам. Приготовление таких поплавков очень просто. Берут желтую сухую ситу не толще мизинца и нарезывают ее кусками в 3 -7 см, затем концы опускаются в кипяток, стягивают ниткой и заклеивают сургучом. Такой поплавок прикрепляется к лесе одним концом, двойной петлей и выверяется соответственным грузилом как можно аккуратнее. Немного хуже поплавок, сделанный из коры осокоря или даже ветлы и вербы; недурны также поплавки из гусиного или лебединого пера и из иглы дикобраза.

Опишем теперь те приспособления, которые употребляют для ловли самых крупных карпов, когда не надеются на крепость лесы.

Всего лучше достигает этой цели катушка, но она дорога, несподручна и не везде применима. А потому приходится довольствоваться более простыми приспособлениями. Самое простейшее из них заключается в том, что к комлю удилища привязывается довольно длинная бечевка (4 -6 м и более) с пучком куги на конце. Едва рыболов почувствовал, что добыча его угрожает целости снастей, он бросает удильник и следует за ним в лодке, которая должна стоять поблизости от места ловли. Как только рыба остановилась, он ловит поплавок, берет удильник и начинает водить рыбу, снова бросая все в воду. Таким образом удается ловить и без катушки карпов до 16 кг и более весом, но с еще большим риском, что рыба запутает леску в траве и корягах и затем оборвет ее.

Второй способ заключается в том, что, несколько отступя от комля удильника (на 70 см и более), привязывают к нему толстую и крепкую бечевку в несколько десятков метров длиной, намотанной на клубок или очень большую рогульку-жерлицу, а еще того лучше — на большую шпульку, т. е. простую деревянную катушку. После подсечки, в крайности, бросают удилище и начинают вытравливать бечевку, как можно более задерживая ее. В Хвалынском уезде при помощи жерлицы с 43 — 64 м бечевки в последнее время стали ловить на донную и с поплавком очень много крупных карпов, причем жерлицу укрепляли на отдельной гибкой хворостине. Один тульский рыболов говорил мне, что на юге Тульской губернии катушка до некоторой степени заменяется "соскакивающими" кольцами. Но он не сумел объяснить это приспособление, и из слов его я мог только понять, что кольца эти делаются разной величины, кажется, двойными, и нагоняются довольно туго на цельное удилище; леска пропущена через наружные, меньшие, кольца. При сильном порыве крупной рыбы ближайшее к комлю кольцо, т. е. первое, соскакивает ко второму, которое может соскочить в свою очередь к третьему, и т. д., и все эти снятые кольца задерживаются на последнем, прикрепленном к кончику удильника. Весьма сомнительно, чтобы приспособление это достигало своей цели.

Самое лучшее средство для утомления крупной рыбы, не выпуская удилища из рук, — это гуттаперчевые трубки. Первое указание на пользу этих трубок встречается у Пуатевена, затем я применил их к донным удилищам, бывшим на первой выставке Московского общества рыболовства, почти в том же виде, как они были описаны позднее Черкасовым в применении к длинным удильникам. У Пуатевена трубка прикреплялась неподвижно одним концом к носу лодки, к другому привязывалась очень длинная леска. Закинув насадку, леску натягивали и раза три обертывали вокруг кончика донной удочки, воткнутой в нос лодки. Подсеченный карп сдергивал обороты лески с удочки и начинал вытягивать трубку. В моей донной удочке (из красного камыша, с кончиком из китового уса) трубка была совершенно скрыта в отверстии, просверленном наискось в камышовой рукоятке.

При ловле с поплавком на короткие лески с длинным удильником в очень крепких местах, где нельзя отпускать рыбу далеко от себя, можно, взамен поплавков, катушек и жерлиц с бечевкой, привязать к удильнику бечевку с гуттаперчевой трубкой, прикрепленной к вбитому в берег колу, но гораздо целесообразнее, если трубка будет находиться на удильнике, как это указано Черкасовым.

Для ловли с гуттаперчевой трубкой необходимо очень крепкое и не слишком гибкое цельное, лучше всего березовое, удилище, с навязанными на нем стоячими кольцами, наподобие английских; в 36 см от комля должны быть прикреплены два крючка для наматывания лески, которая таким образом легко может быть удлиняема и укорачиваема. Резиновая трубка (красная или черная) должна быть около 18 см длины и не свыше 27 см: толщина ее и растяжимость должны быть в соответствии с крепостью удилища и лески в особенности, но в большинстве случаев бывает достаточно 1,3-сантиметровой (считая стенки). Очевидно, что трубка должна быть немного слабее лески, т. е. разрываться при меньшем весе. Простейший способ прикрепления трубки заключается в том, что в оба конца ее вставляются деревянные шишечки, прочно укрепленные на месте несколькими оборотами тесьмы или толстой нитки. К этим шишечкам привязывается леса в 2 местах — около крючков и затем, отступя на 70 см, смотря по тому, насколько может быть вытянута трубка; таким образом леска образует довольно длинную петлю. При сильных порывах рыбы трубка будет вытягиваться настолько, насколько позволяет эта петля. Еще лучше, если трубка будет укреплена одним концом у комля (не совсем на одной линии с крючками для наматывания лески), а другим к леске. Таким образом труба может быть вытянута на расстоянии вдвое больше длины лески, находящейся между концом трубки и верхним крючком (для наматывания). По моему мнению, еще лучше, если гуттаперчевая трубка будет вся целиком скрыта в соответственном "туннеле", просверленном из центра комля наискось, с выходом на 18 -22 см выше нижнего отверстия. Такое устройство дает возможность зажимать выходное отверстие большим пальцем и делает подсечку действительнее; после подсечки палец отнимается, и трубка беспрепятственно вытягивается. Эластичность резины сильно ослабляет подсечку, и при наружной трубке приходится подсекать очень сильно.

К числу снарядов, облегчающих ловлю крупных карпов, принадлежит также дощечка, описанная Пуатевеном. В середине дощечки (четырехугольной) пропущена палочка, один конец которой привязывается ниткой к колу, вбитому в берег или в дно, а другой к длинной (?) донной леске, закидываемой по течению. Карп, почувствовав себя пойманным, обрывает нитку и отправляется гулять с дощечкой. Очень может быть, что в прудах, для ловли карпов в травах и лопухах, окажутся пригодными известные кружки или щучьи поставуши с некоторыми незначительными видоизменениями.

Из принадлежностей ужения нам остается только сказать несколько слов о лодке. Большинство любителей ловли сазанов отрицает ее пользу и предпочитает ловить с берега: они говорят, что сазан боится лодки, что лодка, качаясь при малейшем движении, пускает волну и пугает рыбу, что, наконец, она, если неподвижно укреплена, уменьшает вероятность на успех, так как рыба может запутать леску за шест или веревку с грузом, и не дает рыболову такого простора для передвижения, как на берегу. Все это справедливо, и большей частью лодка излишня, так как карпов почти всегда ловят на крутоярах, с значительной глубиной у берега. Но карпы очень хорошо берут и около камышей, особенно если от них сразу начинается глубь; а также бывают случаи, что у берега очень мелко, а далее начинается настоящая сазанья яма. Во всех этих случаях можно ловить или с лодки, или же устраивая на мели постоянные мостки, т. н. в Пензе "патки", а на р. Сердобе "кровати". Но этими мостками, в отсутствие их владельца, пользуются очень многие, лодка же дает возможность ловить в таких местах без непрошенных пособников, да и там, где можно ловить с берега, при обилии конкурентов, она весьма нелишняя, потому что дозволяет бросать приваду и насадку очень далеко от берега, на место, не доступное сухопутному рыболову-шаромыжнику. Самое лучшее, когда лодка отчасти скрыта в камышах или тростнике, которые притом можно подогнуть под себя, но можно становиться, уперев нос лодки в берег, а с кормы спустив веревку с камнем. Если эта веревка будет иметь на другом конце дощечку и она скоро может быть освобождена, то карп, запутавшийся за веревку, еще скорее может утомиться, чем на удилище.

Самое важное значение для ловли карпов, не меньшее, чем при ловле лещей, имеет "привада", или "принада", т. е. корм, бросаемый заблаговременно для приваживания рыбы к известному месту, чтобы она являлась сюда в известные часы, по привычке, в чаянии найти здесь лакомую пищу, какую находила здесь ранее. Только там, где рыболовов очень много и нет расчета трудиться для других, приходится довольствоваться ловлей в постоянных "притонах" и ограничиваться киданием прикормки перед началом ловли. Но настоящая привада тем хороша, что может побудить брать сазанов не там, где они живут, а на жировках или на перепутьи и в местах, более удобных для ужения.

Карпов можно, однако, приваживать не одним кормом, а доставлением им некоторых удобств для жизни. Карпам нужны, кроме глубины и глинистого или иловато-глинистого дна, безопасность от невода и слабое течение. Поэтому, если дно ровно или не имеет коряг, то для того, чтобы карпы держались здесь, нередко приходится нарочно сваливать в воду корчи и даже целые древесные стволы, с привязанными камнями; бросают же приваду и ловят в приличном отдалении от таких крепких мест. Кроме того, карпов соблазняют искусственными заводями, устраивая на чересчур быстром течении т. н. гатки, или язы, которые не следует смешивать с мостками, кроватями и седалками, цель которых давать возможность рыболову закидывать дальше от берега. Гатки — это два ряда кольев, вбиваемых перпендикулярно течению воды и заплетаемых лозой. Оба плетня находятся в расстоянии один от другого не более 70 см и имеют в длину около 3,5 м. Промежуток между плетнями заполняется в уровень с поверхностью воды разным хворостом. Таким образом ниже гатки течение будет очень слабым, иногда даже обратным. Кроме того, язы удобны тем, что дают возможность правильнее распорядиться с привадой и прикормкой и задержать рыбу на более продолжительное время. Если зерна и прочий корм бросают в хворост между плетнями, то они задерживаются здесь некоторое время и под влиянием напора на первый плетень текущей воды исподволь проскакивают через второй и ложатся на дно ниже последнего.

Собственно привада для карпов состоит из различных, преимущественно растительных веществ. Всего удобнее по своей дробности зерна, но вообще надо избегать слишком однообразной привады и лучше употреблять сметанную. Большинство рыболовов не считает необходимостью, чтобы привада была одинакова или даже аналогична с насадкой, но все согласны в том, что она должна быть не так вкусна, как последняя. Всего лучше, если большая часть привады будет состоять из не очень лакомого и питательного корма с небольшой примесью более вкусного и сытного. Много бросать привады отнюдь не следует, чтобы не закормить рыбу; кроме того, она должна быть свежая, так как испортившийся корм карпы берут неохотно, а сытые не берут вовсе. Прокисшая привада привлекает только раков, которые и без того очень часто надоедают рыболовам, заставляя их напрасно подсекать, оправлять насадку, перезакидывать удочку и отпугивать этим крупную рыбу. Во избежание подобных фальшивых тревог бросают поодаль кусок испортившегося мяса или застреленную птицу: раки, предпочитая мясо растительным веществам, оставят в покое приваду и насадку. Лучше, если привада будет белого или желтого цвета, чем темного, так как такая заметна издали. Затем, так как карпы берут на слабом течении или в стоячей воде, то прикорм б. ч. бросается непосредственно в воду, а не в мешках, жестянках и других приспособлениях, необходимых на быстрине; притом же крупные рыбы их боятся и близко не подходят. "Мешок до некоторой степени заменяется на течении описанной выше гаткой. Бросать приваду надо насколько возможно дальше от берега, за редкими исключениями, но во всяком случае там, где карпы держатся постоянно или на их пути, так сказать, большой дороге, которой они ходят. Ошибка на 1,5 -2 м может иногда служить причиной неудачи. Главная масса прикормки должна находиться около того места, где будет лежать насадка, но первое время от этого центра привады должны идти радиусами довольно длинные дорожки с зернами или другим кормом. Приваживать место следует по крайней мере за три дня до начала ловли, еще лучше за неделю, притом ежедневно и в те часы, в которые предполагают ловить, т. е. обыкновенно ранним утром. Впрочем, некоторые рыболовы считают более удобным бросать прикормку с вечера или ночью, когда думают ловить ранним утром, и после полудня, когда намереваются удить вечером. Само собой разумеется, что для постоянного успеха ужения необходимо заприваживать по крайней мере два или три места в приличном (не менее 64 -107 м) расстоянии одно от другого и после каждого удачного лова или чересчур большой возни с одной привады переходить на другую, даже в то же утро или вечер.

Притрава и прикормка состоят почти из тех же веществ, растительных и животных, которые пригодны и для насадки. Из животных веществ для приваживания карпов годится только творог, в редких случаях старый сыр; черви и т. п. "живая" привада употребляются у нас редко, но в Англии и Германии многие приваживают карпов, бросая за сутки до 1000 и более (!) крупных дождевых червей (выползков, глист) и 100 -200 штук перед самым ужением. Черви эти режутся предварительно на 2 -3 части. Но я полагаю, что такого рода привада слишком сытна и дорога и достигает цели хуже различного рода зерен.

Приваду из растительных веществ можно разделить на естественную и искусственную. К первой принадлежат различные зерна и семена в натуральном их виде, ко второй — разные каши, хлеб и т. п. Худшей зерновой привадой считают овес и рожь; затем следует ячмень и пшеница; кукуруза и более крупные семена, хотя еще лучше и удобнее, потому что не привлекают мелкой рыбы, но употребляются реже, например горох, или же, только местами, именно кукуруза (в Бессарабии); бобы же (конские, русские) почти вовсе не известны русским рыболовам. Сухие зерна можно бросать только в крайности и необходимо их парить, так как при этом они становятся вкуснее и приобретают особый сильный запах, привлекающий рыбу с довольно значительного расстояния, особенно на течении. Некоторые рыболовы советуют ради сохранения запаха бросать пареные зерна еще теплыми. Приготовление пареной привады требует немалой сноровки. Лучше всего предварительно мочить зерна в течение суток в воде; затем разбухшие зерна кладут в горшок, наливают немного воды, плотно закрывают крышкой и, вскипятив один раз, держат в шкафу или русской печке в течение 1 -2 часов. Таким образом получается очень разбухшее зерно с цельной, нелопнувшей кожицей. Можно парить зерна еще проще: в горшок в 10 стаканов вместимостью всыпают стакан зерна — ржи, пшеницы — наливают воды на дно и закрывают раз в восемь сложенной тряпкой, затем крышкой. Когда вода вскипит, отодвигают горшок и держат на слабом огне 3 часа, затем снимают с плиты и, открыв через час крышку, вываливают ложкой совсем упревшее зерно в холодную воду, отчего оно белеет и теряет клейкость. Можно, как было сказано, бросать приваду горячей. Некоторые прибавляют в горшок соли, которую любят все рыбы и которая предохраняет зерно от прокисания. Горох, а тем более бобы требуют более продолжительного кипячения. Самой лучшей или, по крайней мере, самой вкусной привадой для карпов в Англии считается рис и перловая крупа, но эта превосходная прикормка, очень скоро и легко приготовляемая, у нас почти неизвестна. Мало употребительно также конопляное семя, которое только иногда (раздавленное и поджаренное) идет в качестве пахучей примеси к другим привадам, чаще заменяясь жмыхами.

Вареные рис и перловая крупа составляют уже переход к кашам. Лучшей кашей для привады считается пшенная, за нею следует полбенная и, наконец, гречневая, неудобная тем, что малозаметна. Они должны быть сварены как можно круче (о приготовлении каши для насадки будет сказано дальше) и бросаются довольно большими комочками, до грецкого ореха величиной. Но главной составной частью привады должно быть зерно, а не каша. Хлеб, белый и черный, употребляется реже каши; за границей очень хорошей приманкой для карпов считается недоваренный картофель, мелкий или нарезанный кусками. В России, кажется он не в употреблении, но жмыхи, т. е. конопляные, а чаще льняные выжимки (колоб, дуранда, макуха), служат довольно распространенной привадой. Их бросают небольшими кусками и в малом количестве в качестве лакомства. Иногда жмыхи растирают в порошок и варят с зерном в качестве пахучей приправы. Во Франции рыболовы кидают жмыхи или очень большими кусками, с кулак величиной, так, чтобы рыба могла только отщипывать крошки, или же, напротив, мелкими, в глине. По моему мнению, всегда лучше и выгоднее, даже в стоячей воде, большую часть притравы (зерно, жмыхи) бросать вместе с глиной, но только невязкой. Рыба дольше задерживается на месте и не так скоро наедается. Эти глиняные шары делаются величиной с апельсин. Полезно замешивать глину на солоде, квасной гуще или барде и прибавлять отрубей и муки, особенно овсяной.

Вообще не следует бросать много притравы, и достаточно бывает 3 горстей; харьковские рыболовы считают, что двух 800 г пшеницы и 400 г пшена достаточно на двукратную засыпку. Но пшеница и каша составляют чересчур лакомый корм для сазана, и киевские рыболовы правы, предпочитая им пареную рожь с небольшим количеством гороха. Закармливать и лакомить рыбу отнюдь не следует, так как она не будет брать насадку. В последнее время в Западной Европе начали делать довольно удачные опыты с различными слабительными веществами с целью возбудить аппетит чересчур наевшихся и разжиревших карпов. Именно зерна и кашу для притравы и прикормки (но не для насадки) варят на касторовом масле. Впрочем, еще de Massas упоминал о бобах, вареных в отваре кассии и александрийского листа, а ла Бланшер советовал варить бобы с небольшим количеством толченого сабура. У нас, кажется, еще не дошли до таких тонкостей, но идея заставлять брать сытую рыбу весьма остроумна и заслуживает внимания рыболовов. К этому вопросу я еще вернусь при описании ужения язей.

Насадки, употребляемые для ловли карпов, еще разнообразнее, но также б. ч. растительного происхождения. Из зерен идет распаренная рожь, ячмень (редко перловая крупа), а всего чаще пшеница; затем горох (за границей и зеленый горошек), кукуруза и бобы. Зерна для насадки отбираются самые крупные или покупаются в семенных магазинах; в этом случае их парят отдельно от привадных. Очень хорошо варить их в молоке. Пшеница и т. п. мелкие зерна требуют мелких крючков (№ 6 -8), а потому служат насадкой только при ловле на удилища с катушкой; на крючок насаживаются 2 -3 зерна, причем они протыкаются со "спинки". Горох и кукуруза могут быть насажены на более крупные номера крючков (№№ 4 -5), тем более бобы. По мнению французских рыболовных писателей, на бобы берут только крупные карпы от 2,5 до 4 кг. Горох, кукуруза и бобы составляют неоцененную насадку, когда надоедает мелочь и раки.

Из каш для насадки почти исключительно идет пшенная каша, а так как это, бесспорно, самая лучшая и наиболее распространенная насадка, то необходимо сказать несколько слов о ее приготовлении, требующем большой тщательности. Пшено должно быть самого высокого качества; его предварительно просеивают и несколько раз промывают. Некоторые рыболовы даже перетирают пшено на ручной мельнице в муку. На стакан пшена (или муки) наливают в горшок (или лучше кастрюлю) два стакана воды и варят, пока пшено совершенно не разварится. Затем кашу растирают ложкой или пестиком, пока она не получит вид совершенно однородного теста, и, закрыв скважистой дощечкой, ставят в легкую духовую печь, где она упревает в течение 2 -3 часов, причем кашу несколько раз вынимают и вдавливают в кастрюльку. Упревшую кашу вынимают из последней и кладут в прохладном сухом месте, где она может храниться неделю. Некоторые варят кашу на молоке и, кроме того, прибавляют к ней конопляного масла. Не мешает варить кашу одновременно в нескольких кастрюлях, так как часто она не задается и оказывается малопригодной для насадки. Перед ужением это пшенное тесто режется на кубики с игральную кость, иногда сминается в шарики с лесной орех, а хранится в деревянном ящике, где оно не так скоро сохнет, трескается и киснет, как в металлической коробке. Кубики эти насаживаются на крючок (№4 -5) с угла и могут лежать в воде, не размокая и не разваливаясь, целые сутки.

Немного менее распространена насадка из белого и черного хлеба, на которую карп берет обыкновенно не так охотно, как на пшенную кашу. Белый хлеб он предпочитает черному. Для большей соблазнительности хлеб сдабривают молоком, сырым желтком, медом, конопляным и льняным маслом, а за границей даже мочат в камфорном спирте; так же удачно ловят карпов на тесто с ромом. В Киевской губернии хлеб разминают с небольшим количеством сыра (швейцарского), распущенного в сметане. У нас, на Украине, местами ловят сазанов на галушку, в Бессарабии же и в Румынии в большом ходу мамалыга, нечто вроде драчены из кукурузы, т. е. маисовой муки. Настоящая драчена (на яйцах и молоке) также должна быть отличной насадкой. Что же касается конопляных и льняных выжимок, то хотя всякая рыба берет на них очень жадно, но они так плохо держатся на крючке и так скоро разламываются на части (особенно сухие машинные выжимки, почти не заключающие масла), что они довольно редко употребляются в качестве насадки. Впрочем, французы режут жмыхи на кубики, поджаривают эти кубики на сковороде, чтобы усилить их запах и крепость, и перекрещивают (тонкой) шелковинкой, за которую и задевают крючком. Еще менее употребительны у нас следующие насадки, довольно обыкновенные в Западной Европе: недоваренный мелкий (молодой) картофель, величиной до грецкого ореха; его всего лучше насаживать на якорьки (№ 5 -6), продевая их при помощи иглы, вдетой в петлю снятого с лески поводка; на картофель сазаны берут очень охотно: в Германии ловят также карпов на протертый картофель, смешанный с отрубями, на куски слив, тыквы, огурцов и на вишни. У нас эти насадки вовсе не известны, но зато в Пензе, напр., удят сазанов на кедровые орехи.

Животная насадка употребляется для ловли карпов реже растительной, но, несомненно, что в таких водах, где много растительных отбросов, карпы берут на живую приманку охотнее, чем на зерна, хлеб и кашу, особенно же весной и в начале лета. Самой обыкновенной насадкой служат, конечно, черви — выползки, обыкновенные земляные и красные навозные. Первые, кажется, хуже всех и из них надо выбирать мелких, молодых (без узла) и насаживать по одному кренделем; лучшими считаются простые земляные, хорошо очищенные, а красные навозные, по-видимому, сазан берет не так охотно, едва ли не оттого, что они часто очень сильно пахнут. Мелких червей насаживают по несколько штук на крючки № 4 -5, за середину или за головку, стараясь, чтобы весь крючок был замаскирован. За червяками следует белый червь, сальник или грабак — личинка навозных жуков, которую некоторые рыболовы считают чуть ли не лучшей насадкой.

Сазан предпочитает очень мелких, не свыше 2,5 см длины, и притом с темно-коричневой головкой (а не рыжей) и с гладкой блестящей кожей. Их необходимо предварительно выдержать несколько дней или в пшеничных отрубях, муке, или в твороге, отчего они становятся белыми и очень упругими. Насаживаются они под головку снизу, и затем жало пропускается к хвосту. У очень крупных сальников отрывают головку, вытряхивают через образовавшееся отверстие черно-зеленый слизистый комочек и оба края отверстия прокалывают крючком в 3 местах, как показано на рисунке; затем поводок натягивают и получается как бы мешок, в который свободно проникает вода, а следовательно очень пышная насадка. Черкасов, кроме этого способа насаживания, рекомендует еще другой, весьма практичный, когда сазан берет вяло, за сгиб червя, а именно: оторвав головку сальника, всунуть крючок сгибом вперед, как в мешок, так, чтобы сгиб лежал в самом кончике червя, затем головной конец привязать двумя оборотами нитки к крючку, а все лишнее отрезать ножницами (II). Эта процедура, однако, еще хлопотливее. Местами, но не везде, карп недурно берет на раковые шейки, даже вареные, также на ракушки (Unio, Anodonta). В Англии одной из лучших насадок для ужения карпов считаются личинки пчел и ос, которые насаживают по 3 -4 на крючок. Личинки эти можно заготовлять впрок, обварив кипятком, отчего они делаются твердыми, и потом держат в отрубях или, еще лучше, заливают медом. У нас ловят сазанов только на опарыша и то очень немногие, так как эта насадка требует мелких крючков и, следовательно, катушки. Опарышей насаживают (на крючок № 7) от 3 до 7 штук. Еще менее пригоден мотыль. За границей изредка ловят карпов на кузнечика и стрекозу поверху, также на зеленого капустного червя и большую синюю муху, но большей частью в траве и прудах.

Вкус и тесно связанное с ним обоняние развиты у карпа едва ли не более, чем у всех наших рыб, что ясно доказывается мясистостью его губ, рта и языка, изобилующих сосудами и нервами. А потому нет ничего удивительного в том, что в Западной Европе, а отчасти и у нас, для привлечения карпов к приваде, прикормке и насадке прибавляют разные пахучие и сдабривающие вещества, а именно растительные масла, в особенности льняное и конопляное, иногда с примесью нескольких капель анисового, мятного, лавандового и других сильно пахучих эфирных масел, которые кари чует, особенно на течении, с очень больших расстояний. С целью подзадорить аппетит рыбы прибавляют к растительной приманке мед или солят ее, о чем говорилось выше. Старинные английские писатели советуют употреблять для привлечения карпов красные суконные лоскутки, намоченные в "гарном масле", но, кажется, керосин, несомненно привлекающий карасей, сазану приходится не по вкусу. Вообще влияние нефти и керосина на рыбу еще требует исследований. Несомненно, что в большинстве случаев эти вещества не только безвредны, но даже могут служить для привлечения рыбы. Немцы, придающие очень важное значение разным снадобьям, имеют очень много более или менее сложных рецептов для сдабривания насадок. Из других пахучих веществ достойна внимания камфара, которую прибавляют к насадке б. ч. растворенной в спирте; вкус спирта, по-видимому, сам по себе нравится некоторым рыбам.

Прежде чем ловить, следует как можно тщательнее исследовать место, избранное для ужения, познакомиться с помощью шеста или свинцового отмера (лота) со всеми уступами и неровностями дна, определить, где и как лежит коряга, затонувшее дерево или какая другая "цепа", и определить размеры последней. При ловле без катушки необходимо, чтобы не было никаких задевов minimum на двойную глубину, т. е. если удят на глубине 4 м, то на 4 м во все стороны от поплавка ничто не должно препятствовать ходу вываживаемой рыбы. Ужение с катушкой возможно только, когда ближайшие коряги, камыш, лопухи находятся не ближе 20 м от рыболова. А потому, если место несомненно "сазанистое", то для вящего успеха требуется большая или меньшая расчистка его, что иногда бывает сопряжено со значительными затруднениями и некоторыми расходами. Кроме того, при выборе места для привадного ужения надо всегда соображаться с положением солнца и помнить, что крайне неудобно ловить с поплавком, когда солнце светит прямо в глаза. Следовательно, при утренней ловле "привада" не должна быть обращена на восток и юго-восток, а при вечерней — на запад. Затем, чтобы до некоторой степени замаскировать себя от глаз и зоркой осторожной рыбы, часто выплывающей наверх и выскакивающей, если нет естественной защиты в виде кустиков на берегу, необходимо делать искусственную, постоянную или даже переносную. Лучше всего втыкать на берегу 70-сантиметровые прутики ивняка или устраивать низкий плетень. Прутики и плетень могут служить к тому же второй подставкой (вилкой) для удильника; другая должна быть уже в воде, в большем или меньшем отдалении от берега, смотря по глубине и другим условиям ловли.

При ужении в совершенно новых, незнакомых местах никогда не следует забывать правила, что одна и та же порода рыбы в разных водах имеет различные привычки и свой излюбленный корм, а потому нередко вовсе не берет на насадку, которая предпочитается ее собратьями в той же реке на несколько десятков километров дальше. К незнакомой насадке и приваде надо еще приучить рыбу, а потому если последняя успешно ловится местными рыболовами, то благоразумнее, по крайней мере первое время, в чужой монастырь со своими уставами не ходить и "от добра добра не искать", то есть ловить сначала с той же привадой и на обычную насадку, хотя и более совершенными снастями. Весьма полезно по временам вскрывать пойманную рыбу, так как исследование это покажет, чем рыба питается в данную минуту и какой прикорм предпочитает. Какой, сколько и как бросать прикорм — об этом уже было сказано выше.

Подходить к приваде, "седалке" своей надо крайне осторожно. Не следует ни стучать по берегу, ни показываться во весь рост, а подходить крадучись, пригибаясь, и закидывать удочку не вставая. Благоразумные рыболовы, хорошо изучившие глубину своего места, ставят поплавок на определенную высоту (если вода не прибыла) и надевают насадку поодаль от берега, и, пригнувшись, закидывают, куда следует. Лучше, если поплавок будет поставлен выше, т. е. глубже, так как если грузило будет сквозное и лежать на дне, а самый поплавок будет самопогружающимся (т. е. если в нем самом или немного ниже, на леске, будет груз, заставляющий поплавок погружаться по крайней мере наполовину), то невелика беда, если он будет лежать на поверхности, так как при скользящем грузиле видна самая слабая поклевка. Ловят на одну или на две, редко на три удочки; в последних случаях закидывают их на разное расстояние от берега, на разную глубину и нередко с различными насадками; каждая удочка должна лежать на двух развилках так, чтобы комли были под рукой. Самая удачная ловля бывает, когда берег обрывистый и сразу идет вглубь уступами. Вся задача состоит в том, чтобы груз был на уступе, а насадка свешивалась бы вниз и несколько качалась течением. Сазаны всегда ходят такими порогами, не сразу замечают грузило и леску и берут много смелее. Вообще лучше забросить (не вставая) подальше и потом притянуть насадку к себе. Чем меньше выдается удилище, чем короче расстояние между его кончиком и поплавком, тем лучше, так как сазан менее пугается шестика, подсечка бывает сильнее и (на простом удильнике) можно водить его круче. Свободная часть лески от кончика до поплавка не должна быть длиннее 1,5 м, и при ловле без катушки лучше, если вся леска до крючка будет лишь немного длиннее удилища (не более 70 см). Обыкновенно, закинув удочки, бросают на поплавки и подальше немного прикормки, перезакидывают, не вставая; главное, стараются не бросать тени на воду.

Вот общие правила ловли сазанов на приваде с поплавком и длинным удильником, т. е. главного, иногда единственного ужения этих рыб. Другие способы ужения употребляются редко; только в более населенных местах привада часто заменяется прикормкой, бросаемой перед началом или во время ужения. Ужение на донную с обыкновенным коротким удильником весьма неудобно и мало распространено. Кажется, оно возможно только на отмелях и в ночное время. В Астраханской губернии, по свидетельству Витте, однако, весьма успешно ловят сазанов без поплавка на довольно длинную леску с длинным же удилищем; поклевка при этом передается непосредственно гибкому кончику. Так как леска большей своей частью лежит на дне, а не висит перпендикулярно, то рыба должна брать насадку смелее, а потому мне кажется, что в некоторых случаях, когда, например, глубина находится далеко от берега, выгоднее ловить этим способом. Как кажется, в Астраханской губ. удят больше на двойчатку или, вернее, волосяную перекладину, привязываемую к кончику лески и оканчивающуюся крючками. Грузило привязывается на 4-сантиметровом поводке к середине этой двойчатки, т. е. ниже ее.

Во Франции довольно употребителен следующий вариант ловли карпов с поплавком. Удят с лодки, укрепив ее кормой к берегу, на очень длинное удилище (до 6 м длины) с катушкой, со сквозным оливкообразным грузилом и поплавком, поставленным значительно выше, чем требуется глубиной. Смотав довольно большое количество шнурка с катушки, берут удилище в левую руку, уперев его комлем в живот, а правой раскачивают грузило с насадкой (б. ч. бобом) и бросают, как пращу, вдаль, на 10 м и далее от себя. Этот способ особенно пригоден, когда глубь находится далеко от берега и карлы близко к нему не подходят.

При ужении карпов, как видно, груз и насадка лежат на дне; у нас иначе и не ловят. Однако у некоторых иностранных авторов встречаются советы ловить карпов на весу, так, чтобы насадка на несколько сантиметров не доходила до дна. Это странное противоречие объясняется очень просто — тем, что здесь имелось в виду ужение прудовых карпов в иловатых местах, т. е. таких, где грузило и насадка могут совсем увязнуть. Кроме того, бывают случаи, когда карпов приходится ловить не только на весу, но даже очень близко от поверхности воды и даже совсем поверху — именно в травах (лопухах), во время жаров, когда карпы ходят поверху и кормятся животной слизью, а также мелкими раковинками, часто покрывающими нижние поверхности листьев кувшинок. В Германии весьма удачно удят в таких местах на большую синюю муху, зеленого капустного червя и на красного навозного и небольшим грузилом без поплавка, закидывая таким образом, чтобы дробинка упала на лист кувшинки, а насадка свешивалась бы вниз. Тут же можно ловить карпов на кузнечика и стрекозу вовсе без грузила — поверху.

Точно так же, поверху, приходится ловить карпов в таких прудах, где они привыкли к бросаемому им хлебу. Рыба здесь сыта и со дна берет редко, но если снять поплавок и грузило и бросить предварительно несколько кусочков черного или белого хлеба, один из таких кусочков (не смятых) надеть на крючок и осторожно закинуть, то не пройдет и минуты, как насадка будет схвачена. Только таким образом мне удалось поймать довольно крупного (4-килограммового) карпа в пруде Николо-Угрешского монастыря. К сожалению, было уже поздно, и поднялся ветер, карпы перестали гулять, и более поймать я не успел. Судя по всему, такие подкармливаемые карпы берут лучше всего в ясную и тихую погоду, когда всего охотнее выходят на поверхность.

Поклевка карпов чрезвычайно разнообразна и иногда бывает почти незаметна, так что ловля их требует очень чувствительного поплавка. Различия в клеве зависят от весьма многих причин: величины рыбы и принадлежности ее к тому или другому вариетету, места ловли, течения, времени года и дня и, наконец, качества и величины насадки. Прудовые карпы берут всегда сравнительно слабо и тихо, и клев их имеет большую аналогию с клевом линя. Речные карпы, сазаны имеют уже (хотя далеко не всегда) характерную поклевку, но всего стремительнее берет вариетет сазана, называемый горбылем, а местами и "коропом". Чем крупнее рыба, тем она (если голодна) клюет вернее и сильнее. На глубоких местах карпы хватают насадку смелее, чем на мелких, на донную удочку смелее, чем на поплавочную; весной до нереста клев их хотя и верен, но вял; всего резче он в июле и августе; вялый и неверный клев бывает также, когда ободняет, т. е. солнце подымается высоко, в очень жаркие утра и перед переменой погоды, когда, наконец, рыба сыта или чересчур закормлена на приваде и много рыбы срывалось за все время лова. Наконец не подлежит никакому сомнению, что сазаны берут мелкую насадку, в особенности зерновую, смелее и вернее, чем крупную хлебную (кашу, мятый хлеб) и червей. Хлебную насадку сытый или бывалый карп часто сосет, не шевеля поплавок, и выплевывает при малейшем шуме или колебании лески, у червей же безнаказанно объедает хвостики.

Типичная поклевка карпа следующая: поплавок сначала идет в сторону, с возрастающей быстротой, и стремительно погружается в воду, так что рыболов не успевает взять удильник в руки, как рыба уже сама себя подсекла, а если ловят с катушкой, то уже успела смотать несколько метров шнурка. Иногда эта поклевка бывает совершенно неожиданна: "в вашем представлении продолжает рисоваться неподвижный поплавок, как вдруг вы замечаете, точно какая-то яркая змейка метнулась у поплавка и скрылась в глубину...". Впрочем, в некоторых случаях близость поклевки предвещается приближающимися к поплавку пузырями, пускаемыми подходящими к приваде карпами. Самые крупные сазаны берут с невероятной и даже совершенно непонятной силой, так как умудряются с разбега отшибать крючки до подсечки.

При слабом клеве, напротив, поклевка сазана представляет большое сходство с поклевкой линя, плотвы или даже рака. Сытый или осторожный карп слегка колышет поплавок, затем ведет его в сторону, не погружая, и останавливается; в некоторых случаях он кладет поплавок на воду, как лещ, т. е., взяв насадку в рот, поднимается выше, приподнимая и грузило. Иногда, наконец, поклевка сазана выражается в слабом вздрагивании поплавка либо в едва заметном погружении его (как у рака), или кручении на одном месте. Это бывает, когда рыба сосет насадку, не трогаясь с места, или когда рыба, плавая по дну, задевает насадку брюхом или нижними плавниками. В этих случаях нечего ждать более ясной поклевки, т. е. чтобы поплавок поплыл в сторону или скрылся под водой, и надо подсекать немедленно. При ужении на горох поклевка также передается обыкновенно следующим образом: поплавок сначала дрогнет, погрузится, потом колеблется, не погружаясь, и вдруг выскакивает и ложится. Это значит, что рыба взяла своими твердыми губами насадку, размяла ее, высосала и затем выплюнула вместе с крючком.

Так как губы и рот сазана очень мясисты, то подсечка никогда не должна быть сильной и резкой; эта сильная рыба почти всегда сама себя подсекает или, по крайней мере, почувствовав укол крючка, своим стремительным движением заставляет жало крючка вонзиться очень глубоко. Поэтому подсекать надо кистью руки, а не смаху. Впрочем, при ловле на простые снасти и крупные крючки можно и даже должно приподнимать удилище кверху, но при ужении с катушкой и на мелкие крючки достаточно легкого встряхивания кончика удильника, предоставив самому сазану засесть на крючок как следует. В общем, подсечкой медлить не следует и надо расположиться на берегу, лежа или сидя, таким образом, чтобы руки были как можно ближе к комлям удильников, но надо также принимать в соображение место лова и насадку, на которую ловят. В прудах, тихих заводях, а также ужении на хлеб и кашу, т. е. на крупную и мягкую насадку, не следует торопиться подсечкой, но на течении, хотя бы и водоворотном, и при зерновой насадке медлить отнюдь не полагается. Кроме того, при ужении сазанов, тем более при слабом, нерешительном клеве, необходимо принять за правило — подсекать перед каждым перезакидыванием. Нечего и говорить о том, что подсекать следует в сторону, противоположную направлению, принятому поплавком.

После подсечки, если рыба окажется зацепившейся, быстро вскакивают на ноги и прежде всего выкидывают свободной рукой или ногой остальные удочки на берег, чтобы не мешали. Вываживание рыбы производится непременно стоя. Небольшого карпа, до 1 -1,5 кг, впрочем, более или менее, смотря по крепости лески, вытаскивают без всяких церемоний и как можно скорее, чтобы не распугать более крупную рыбу, но с более крупными приходится порядочно возиться. Главная задача рыболова, если он ловит на обыкновенные снасти, заключается в том, чтобы воспользоваться всею гибью удилища и растяжимостью лески, не дать рыбе вытянуть леску и шестик почти в прямую линию, т. е. держать удилище насколько можно выше, и постараться, не форсируя слишком, заворотить попавшуюся рыбу в сторону и заставить ее ходить на кругах или, точнее, дугами. Слишком круто водить крупного карпа не следует, так как если даже и выдержит снасть, то может не выдержать сазанья губа. Обыкновенно приходится держать удилище обеими руками, а если оно длинно, то даже упирать комлем в живот. Конечно, если рыба тянет вдоль, то стоять на месте нет расчета и гораздо благоразумнее следовать за ней берегом, если только она не направляется заведомо к какой-либо коряге или в траву. При ужении с катушкой круто водить сазана, даже мелкого, нельзя и приходится спускать большее или меньшее количество шнурка, сообразно силе рыбы и крепости прилежащих мест. Удилище держат здесь всегда левой рукой выше катушки, упирая комлем в пах; правая рука находится около катушки и спускает или собирает леску, задерживает, тормозит катушку, если она чересчур быстро разматывается. Шелковая леска обыкновенно гудит при этом подобно телеграфной проволоке.

Чаще всего карп, подобно другим рыбам, зацепляет за крючок левым или правым углом рта, верхней челюстью, около ноздрей, очень редко за нижнюю губу, гораздо реже, чем за средину верхней челюсти, — в лоб, как выражаются некоторые рыболовы. В последнем случае крупные сазаны зачастую ломают или разгибают крючок, что весьма понятно. Почувствовав подсечку или наколовшись, сазан с необыкновенной стремительностью бросается прочь; если поблизости есть коряги или вообще какая-нибудь крепь, то прежде всего он направляется туда; если же это ему не удалось, то катит на середину реки в прямом направлении, стараясь вытянуть удилище и леску в одну линию и с разбега оборвать снасть. Это самый обыкновенный его маневр и самый опасный, но раз сноровка рыболова и качество снасти выдержали это испытание и удалось заворотить сазана в бок — все шансы за успех. Видя, что силой ничего уже не поделаешь, карп начинает хитрить: он или бежит к берегу, прямо на рыболова, стараясь ослабить леску и освободиться от крючка, который, если ранка очень велика, легко из нее выпадает, или же, стоя на одном месте, к берегу хвостом, начинает крутиться и вертеться. Это делается им с той целью, чтобы леска (вернее поводок) попала за твердый луч спинного пера (иногда заднепроходного), после чего сазану уже не трудно перетереть или измочалить и вообще уменьшить ее крепость. Всем "сазанятникам" очень хорошо известно, как это делается, и многие не раз видели, как карп ложится сначала на бок и, пропустив леску куда следует, начинает крутиться на одном месте. Замечательно, что это делают только сазаны, прудовые же карпы никогда не перетирают леску, и ни один иностранный автор не упоминает об этой хитрости, даже говоря о речных карпах. Очевидно, в умственных способностях, как и в силе, акклиматизированный карп уступает своему дикому родичу. Маневр этот иногда удается, особенно с волосяной леской карп уходит с крючком и обрывком лесы. Поэтому не следует позволять ему стоять хвостом к берегу и при остановке надо стараться завернуть ему морду, а если это не удается, то частыми и довольно резкими подергиваниями заставляют сазана тронуться с места. Вероятно, эти дерганья причиняют ему сильную боль, так как большей частью сазан не выдерживает и летит к берегу, кувыркаясь по пути и наворачивая на себя ослабнувшую леску. Вот почему надо всегда быть настороже и держать леску натянутой, а так как это вполне достигается только при том условии, чтобы леска была лишь немного длиннее (не выше человеческого роста) удилища, то понятны неудобства коротких донных шестиков и длинных лесок. Тем более, что не вполне, т. е. не до бесчувствия, утомленного сазана подтаскивать к себе на леске крайне опасно. Замечу кстати, что неутомленного сазана, идущего к берегу, если тут находится трава, коряга или корни, необходимо (особенно при ловле с катушкой и вообще на длинную леску) отпугивать от опасных мест, бросая в него камнями или комками глины. Эту бомбардировку удобнее поручать своему спутнику или товарищу.

Пойманный сазан выскакивает из воды довольно редко, когда, кажется, уже потеряет всякую надежду оборвать или перепилить леску. Сначала он ходит почти по дну, но, постепенно ослабевая, делает все меньшие и меньшие дуги и, наконец, всплывает на поверхность. Особенно тяжело, хотя и не бойко, ходят карпы, попавшиеся на крючок не в рот, а за бок, брюхо, за глаз и другими незаконными путями, что часто случается, когда к приваде подойдет целое стадо карпов, и они, плавая по дну, задевают насадку, шевелят поплавок и заставляют подсекать. Впрочем, даже небольшие сазаны, пойманные таким образом на обыкновенные удочки, почти всегда срываются, но при ужении с катушкой можно с успехом вытаскивать и довольно крупных рыб. Опытный рыбак по ходу рыбы после подсечки чувствует по руке, крепко ли зацепил крючок и в рот или не в рот. В последнем случае рыба идет очень тяжело, но не бойко, как-то боком и сильно упирается. Неопытному рыбаку и небольшая рыба, попавшая за бок, покажется крупной.

О силе карпа было уже сказано выше. Самые слабые из его разновидностей — карпики, или карпушки, т. е. помеси с карасем, затем следуют прудовые "немецкие" карпы, прудовые карпы русского происхождения, речные сазаны и, наконец, т. н. горбыли. Вероятно, продолговатые (венгерские) карпы по силе займут средину между сазанами и горбылями (иногда называемыми карпами). Даже прудовый карп оказывает на удочке по меньшей мере в 1.5 раза большее сопротивление, чем линь одинакового веса; 1,5-килограммовый сазан никак не слабее 3-килограммовой щуки и такого же линя, а 1,5-килограммовый горбыль по силе равняется 4,8-килограммовой щуке. Вообще сазан вдвое или втрое сильнее всех других рыб такого же веса, за исключением усача, который немного ему уступает, вырезуба, лосося и крупной форели, которые еще сильнее. Живая сила сазана, по мнению компетентных рыболовов, в 3, даже 4 раза превосходит его вес, т. е. 4 -10-килограммовый экземпляр может при неблагоприятных условиях, конечно, оборвать леску, выдерживающую 12 -16 кг, тогда как большинство наших рыб не в состоянии оборвать леску, которая их может удержать на весу. Сила сазана очевидна при поверхностном взгляде на его крепкое сложение. Вальковатое и гибкое туловище, огромный хвост объясняют его стремительность и снастесокрушительность. Кто наблюдал карпов в пруде, когда они гуляют поверху, тот знает силу и быстроту их движений: один взмах хвостом — и рыба скрывается из глаз; сазан же еще могучее и проворнее. Главный камень преткновения при его ловле — это та стремительность, с которой он бросается прочь от берега, б. ч. на средину, и та быстрота, с которой он вытягивает удилище и леску в одну линию, иногда прежде чем рыболов успеет схватить шестик. Немалое значение в сопротивлении сазана играет и огромный, т. е. широкий, спинной плавник, который не дозволяет завернуть рыбу в сторону, т. е. сазан потому так и упорист на поворотах, что растопыривает спинное перо. Замечательно, что очень крупные, старые сазаны неповоротливее, ленивее, пассивнее в своем сопротивлении, чем "матерые", но еще не старые. Самые бойкие и опасные для снастей — это сазаны около 4 кг весом. Более же крупные сравнительно вялы, двигаются медленно, без характерного стремительного разбега, и обрывают лески своей тяжестью, очевидно надеясь на свою силу. Сазаны средней величины поэтому чаще успевают смотать шнурок у катушки, чем старые, и оборвать его. Крупный же сазан, не знакомый с предательскими свойствами катушки, скорее утомляется, но надо заметить, что слишком тонкая снасть не в состоянии сдвинуть с места даже совсем утомленного гиганта.

Поэтому не следует особенно увлекаться тонкостью снастей даже при ужении с катушкой.

При ловле карпов сачок почти необходим, и вытащить даже среднего карпа без помощи последнего трудно. Впрочем, некоторые опытные рыболовы ухитряются вытаскивать довольно крупных сазанов, предварительно утомив их и заставив глотнуть несколько воздуха; затем схватывают их большим и указательным пальцами правой руки за глаза, как щук, но с берега прием этот затруднительнее, чем с лодки. Так делают, например, астраханские рыболовы (Витте). Сазан, схваченный за глаза, не делает ни малейшего движения и, очевидно, впадает в обморочное состояние. Большинство удильщиков прибегает, однако, к помощи сачка или подхватки, очень редко — к багру.

Подхватка для сазана несколько отличается от обыкновенного сачка. Она должна иметь более длинную и прочную рукоятку и более глубокую (в 1 м длиной) сетку; некоторые предпочитают металлическому обручу развилины рукоятки, что прочнее.

Как очень живучая рыба, карп может долго оставаться без воды. Большинство рыболовов предпочитает держать их живыми или в больших плетеных корзинах поодаль от места лова, или же просто в холщевых мешках, в которых они ведут себя очень мирно.

Промысловая ловля сазана производится главным образом весною, во время хода и нереста, местами также поздней осенью и зимой — на зимних становищах. Наибольшая масса рыбы добывается в низовьях Урала, Волги, Дона и Днепра главным образом неводами — весной и в начале лета, когда вода еще мутная и сазаны, не видя приближающейся сети, не прибегают к своим обычным уловкам. Во время нереста они даже забывают всякую осторожность, и можно целую стаю не только окружить неводом, но и подогнать потихоньку к берегу. Летом и осенью речные карпы попадаются в невод в значительно меньшем количестве, так как живут в ямистых и крепких местах; даже прудовые карпы очень ловко ускользают от надвигающегося невода, залегая в углублениях дна.

Карп принадлежит к числу самых вкусных и жирных пресноводных рыб. Мясо карпа, особенно прудового, несколько сладковато и весьма обильно кровью, почему более всего приближается к говядине. Ловцы считают сазана самой кровяной рыбой и изобилием крови объясняют горячительные свойства сазанины. На нижней Волге всем известно, что" в жаркое время мясо сазана производит головную боль и лихорадочные припадки, особенно у приезжих людей, а в холодное время имеет усыпительное действие; по этой причине астраханские ловцы всегда ужинают сазаниной. Весною (на южной Волге) карпы имеют горьковатый вкус (в прудах же и летом), а потому ловцы, когда варят уху, сначала вынимают жабры, которые будто бы пропитываются соком травы. Печень сазана большая, темно-зеленого цвета и очень горькая, почему надо осторожно вынуть ее целиком. Из желчи карпа приготовляется очень хорошая зеленая краска. Горечь мяса, а также запах ила у прудовых карпов нетрудно уничтожить прибавлением крепкого уксуса. Французские рыболовы говорят, что если влить в рот карпу рюмку крепкого белого уксуса, то на коже образуется выпотение, которое счищается вместе с чешуей; мясо же становится крепче и не отзывается тиной. Жирный карп узнается по яркости цвета, твердости тела и брюха, на котором не должно оставаться углубления, если надавить пальцем. В Западной Европе для того, чтобы карпы скорее жирели, нередко холостят их, вырезывая яичники или молоки, а в Голландии и Англии даже откармливают карпов в погребах, помещая рыб в корзины с сырым мохом, ежедневно спрыскиваемым BOJ дою; корм состоит из хлеба, вымоченного в молоке или вине, который дают с ложки. Карпы в больших рыбацких садках также весьма охотно едят брошенный им хлеб, зерна и т. д., но зимою никакой пищи не принимают. Откармливание продолжается 3 -4 недели. Мясистые сазаньи языки на юге считаются лакомством, и еще в прошедшем столетии, по свидетельству Фалька, в Астрахани их мариновали в уксусе и отправляли в Петербург.

Такая живучая рыба, как карп, может выдержать живой очень дальнюю перевозку, причем совершенно достаточно, если он будет находиться во влажной траве или сыром мху. Необыкновенная сложность органов дыхания карпа дает ему возможность очень долгое время оставаться без воды. Как и следует ожидать, прудовые карпы значительно крепче речных сазанов и не уступают в живучести карасям. Особенно долго живут молодые карпы, что доказывается следующим опытом. Из аквариума были вынуты два карпа; когда они уснули, то через 4 часа одного положили в лоханку с водой, наполовину разбавленную спиртом, а другого — в чистую воду. Через несколько минут первый карп совсем ожил, а другой, пролежав в воде 4 — 5 часов без движения, все-таки, когда его положили в водку, ожил через пять минут и также совершенно оправился. Вообще карп спет не столько от недостатка воды, сколько потому, что слизь, им выделяемая, затвердевает и заклеивает жаберную крышку: рыба, следовательно, задыхается. Если же опасность заклеивания будет устранена, то карп может быть перевезен на расстояние нескольких суток езды. Этот факт давно известен и объясняет быстрое распространение карпа в Западной Европе и северо-западной России, откуда он перешел в помещичьи пруды средних губерний. Если в рот карпа положить кусок хлеба, смоченный в водке или уксусе, то он может прожить в сырой траве более суток. Для этой цели лучшей травой считается глухая крапива. Можно также безопасно пересылать карпов в снегу на значительное расстояние, так как, хотя они и замерзнут, но в воде скоро выхаживаются. Лучший способ перевозки карпов обусловливается полной их неподвижностью и свободным действием жаберных крышек. С этой целью карпа укладывают в ящики рядами на спину так, чтобы голова одного находилась рядом с головой ближайшего; за жабры каждой рыбы предварительно кладется небольшой ломтик яблока, а в рот кусок хлеба, смоченный водкой; ряды перекладываются травой (крапивою) так, чтобы рыбы не могли шевелиться. Если путешествие длится несколько суток, то весьма полезно, а иногда (в жару) даже необходимо раз в день вынуть рыб из ящика, освободить их от ломтиков яблока и кусочков хлеба и пустить на несколько часов в воду. При таком уходе карпы могут быть перевезены за тысячи километров по железной дороге и за многие сотни километров — по грунтовым дорогам.