ТАЙНЫ ЛУБНОЙ ГОРЫ: ЗАПИСКИ НАТУРАЛИСТА (РАССКАЗЫ О ПРИРОДЕ)

Пожалуйста, ставьте гиперссылку на сайт www.ecosystema.ru если Вы копируете материалы с этой страницы! Во избежание недоразумений ознакомьтесь с правилами использования и копирования материалов с сайта www.есоsystеmа.ru
Пригодилась эта страница? Поделитесь ею в своих социальных сетях:

Однажды, во время продолжительных прогулок по лесу, наткнулся я на высокую скальную стену на вершине Лубной горы, что в восьми километрах к западу от г. В. Тагил. Стена представляет собой уступ между двумя поверхностями горы, высотой до сорока метров и протяженностью с севера на юг, до одного километра. Конечно, это тектонический взброс, вызванный вертикальными подвижками отдельных блоков земной коры. Удивила меня и примыкающая к этой стене растительность. Здесь было много незнакомых мне растений, которых я раньше не встречал. Особенно удивило обилие липы и крупномерных папоротников в подросте.

Поднявшись на скалы, я обнаружил на краю уступа циркообразную воронку диаметром до тридцати метров, окруженную со всех сторон скальными обнажениями из базальтовых отдельностей. Внутри этой, окруженной скалами площадки росли огромные ели. Осматривая это интересное место, я подумал: "Если когда-либо в этой местности жили первобытные люди, то они наверняка воспользовались бы этой площадкой для защиты от ветра и холода".

Лубная вызвала у меня большой интерес. Она влекла меня как магнитом, и я чувствовал, что она хранит много тайн, которые еще предстоит раскрыть. Я проводил здесь много времени, а иногда ходил сюда с детьми. Однажды, во время одного такого похода, я обратил внимание на то, что верхняя часть скальной стены, к которой примыкает площадка, окруженная скалами, имеет белый известковый налет, хотя известняков здесь нет. Поднявшись, я обнаружил здесь скопление золы от кострища. Изучая золу, нетрудно было заметить, что в ней присутствуют мелкие кусочки обгоревших костей. Дождевая вода растворяла кальций золы, а потом отлагала его на скале. Я понял, что кострище может принадлежать первобытному человеку. Я пригласил сюда своих детей и стал рассказывать им о том, что тысячи лет назад в этом месте грелись у костра первобытные люди, которые в угоду своим духам бросали в костер остатки пищи. Здесь гремел бубен шамана, а к небу поднимались клубы дыма.

Выслушав меня, дети бросились искать следы пребывания здесь первобытного человека. "Шкуры, шкуры ищи! Они же на шкурах спали", — кричала пятилетняя Лена своей старшей сестренке Свете. В качестве "доказательства" пребывания здесь людей каменного века, Лена представила мне коробку от папирос — "Беломорканал", сказав при этом: "Посмотри, папа, чем они тут занимались".

Осматривая скалу ниже кострища, я обнаружил здесь большое скопление обожженных костей, что подтверждало мое предположение о том, что на месте кострища, полыхал тогда жертвенный костер. Нужно было искать более веские доказательства того, что здесь жили люди каменного века. В результате поисков, мне удалось собрать коллекцию обломков керамики, на поверхности которых имелся орнамент из точек и кривых линий. Теперь уже не было сомнения в том, что эти люди действительно посещали эти скалы. О своей находке я написал статью в газете "Кировоградский рабочий" — "День на Лубной горе". Тут же появилось много скептиков, которые утверждали, что мне удалось обнаружить следы пребывания на Лубной демидовских углежогов, а не первобытных людей.

О своей находке я сообщил тогда известному археологу Ю. Серюкову, который мне сообщил, что находки действительно принадлежат людям начала железного века. Такие находки на Урале отмечаются на вершинах гор и на скалах, где первые металлурги получали железо. Для этого на вершинах гор строились небольшие доменки, которые загружали древесным улем и лимонитом — бурым железняком, а также флюсом в виде известняка, позволявшим снизить температуру восстановления руды. Это был период, когда люди еще не изобрели мехов для подачи воздуха в доменку, а поэтому и строили свои доменки на вершинах гор и на скалах, где вместо подачи воздуха мехами, использовался ветер. В ветреную погоду доменки разжигались. Нужной для плавления руды температуры в таких доменках достичь было нельзя. Здесь было возможно восстановление железа, т.е. молекулы руды освобождались от кислорода и воды. Крупинки железа слипались, образуя раскаленную массу-крицу, уже можно было использовать, как железо. Надо сказать, что перед началом таких работ древние металлурги обращались к своим духам с просьбой помочь им в получении железа. Это сопровождалось плясками шаманов и жертвоприношениями.

Конечно, назвать людей начала железного века первобытными уже нельзя. Это было время, когда в Египте и на Ближнем Востоке уже существовали могучие цивилизации. Здесь же на Урале быт этих людей мало чем отличался от людей каменного века. Они еще продолжали использовать в быту каменные орудия, жили охотой, рыбной ловлей и собирательством. Интересно отметить, что все собранные нами кости животных на месте жертвенника имели отверстия, через которые высасывался костный мозг — главное лакомство первобытных гурманов. Все собранные мною кости и обломки керамики были переданы В. Тагильскому краеведческому музею, где с ними можно ознакомиться и сейчас. Часть костных останков и кусков керамики были направлены мною в институт археологии Уральского отделения РАН. По заключению экспертов, собранные на Лубной горе кости принадлежат медведю, лосю и северному оленю, который был обычным животным Среднего и даже Южного Урала.

Судя по особенностям керамики на Лубной жили племена родственные племенам, так называемой петрогромской культуры, сходной с культурой народов, занимавшихся плавкой руд на скалах Чертова городища. Интересно отметить, что для заготовки глиняного теста перед обжигом, в него добавлялась либо слюда, либо тальк. Это характерный признак для керамики племен, обитавших на восточном склоне Уральского хребта. Племена, обитавшие на западном склоне хребта, пользовались для этого дробленым ракушечником. Известно, что по особенностям керамики можно судить, каким народам они принадлежали. Вот только, на поверхности керамики первобытных народов вы никогда не увидите изображения элементов живой природы и человека. Первобытные люди считали, что стоило только изобразить животное или человека, как в него тут же вселялась душа. Поэтому такие картины всегда имели магический смысл и использовались только для ритуалов по подготовке к охоте. Обжигать глину с изображением живых существ было нельзя. Убежден, что табу на изображение живых существ в мусульманской религии является отголоском далеких обычаев. Язычество имеет глубокие корни и предшествовало единобожию.

Позже изучая в бинокль скальный уступ, обратил я внимание на законченность в верхней части скалы. Поднявшись туда, обнаружил здесь небольшой уступ в стене, с искусственно выложенной площадкой, на которой когда-то располагалась доменка. Сохранился пол печи, сложенный из обожженных кирпичей крупного формата. Здесь я обнаружил куски лимонита и угольный шлак. Здесь древние металлурги хлопотали у своей доменки, которую позже, видимо, разрушили заготовители камня из В. Тагильского завода. Судя по скудности золы и шлака, металлурги работали здесь не очень долго. К тому же качество используемой ими железной руды было очень плохим. Внизу, поблизости от скал обнаружил я штабеля из заготовительного камня высотой около метра, имеющих прямоугольную форму, длиной около трех метров и шириной около 1,5 метров. Возникло подозрение, что это захоронения. Разобрав один из этих штабелей, мы убедились, что это всего лишь склады подготовленного к перевозке камня, необходимого как для самого В. Тагильского завода, так и для строительства Шайтанской дороги, которая проходит поблизости.

Греки утверждали, что поэзия рождается от удивления. Наверное, так. Однажды, обнаружив здесь интересные обломки керамики, я испытал сильный эмоциональный подъем. В тот же день на бумагу легли слова:

ОБЛОМКИ ВЕКОВ

Я стою среди серых девонских останцев.
На вершине покрытою лесом горы.
Я стою у площадки обрядовых танцев
Где когда-то горели ночами костры.

Здесь на склоне горы ненасытное время
Сохранило еще пепел древних костров
Где обломки от чаш неизвестное племя
Растеряло кругом между скал и кустов

Торжество и величие нашего века
Зарождалось в шершавых руках дикаря
Здесь струилася мысль в голове человека
Отражением запросов его бытия.

Я с волнением смотрю на следы поколений
С тихой грустью я молча на камне сижу
Я пытаюсь понять смысл и цель их стремлений
И обломки веков на ладонях держу.

Однако, это еще не главное достоинство этой горы, изучению которой я затратил много времени. Оказалось, что это чашеобразное углубление, окруженное скалами, и на которое я первоначально обратил внимание, действительно оказалось кратером. Сотни миллионов лет назад, на рубеже силура и девона, здесь был вулканический остров, окруженный мелководным морем. Конечно, остров не был одиноким. С севера и с юга по морю тянулась целая цепь таких островов. Эта гряда островов и стала позже Уральским хребтом, образовавшимся на месте грандиозного разлома земной коры.

Все это будет потом, а пока здесь, где позже возникнет гора Лубная, активно действовал вулкан трещинного типа, выбрасывая в атмосферу огромное количество вулканической пыли. Иногда из этих трещин в земной коре изливалась базальтовая и другого состава лава, которая застывала, образуя лавовые поля, имевшие слоистый характер. Вулканические шлаки и пыль, оседая на морском дне формировали здесь по бортам будущей долины Тагила залежи туфов. Например, из них была построена плотина Вогульского пруда. Этот небольшой, сохранившийся на вершине Лубной вулканический кратер, дает очень наглядное представление о том, какие процессы происходили здесь сотни миллионов лет назад.

Верхнюю часть окружавших кратер скал представляет собою некогда выброшенную вулканом на дневную поверхность лаву, которая, застывая, превратилась в базальтовые отдельности. Нижняя часть этих останцев представляет застывшую магму, которая не успела избавиться от газовых включений и паров воды. Она ноздревата и стекловидна. Продукты эрозийных процессов заполнили кратер почти до краев, здесь разрушение магмы шло значительно быстрее благодаря этой ноздреватости. Таким образом, и образовалось в чреве вулкана такое "дупло".

Со временем исчезли лавовые поля, под воздействием тектонических поднялись и сильно разрушились окружавшие Лубную другие горы, а на этом крохотном участке сохранились кусочки лавового поля, а также застывшей магмы. Это прекрасный геоморфологический памятник, дающий представление о том, как возникали здесь эти горы. Лубная может многое рассказать не только о прошлом, но и о настоящем. Всего около миллиона лет назад, Лубная начала испытывать интенсивное блоковое поднятие. Произошел взброс по сохранившемуся разлому. Гора, как бы раскололась. Ее западная часть оказалась выше восточной на несколько десятков метров. Таким образом и образовался заинтересовавший меня скальный уступ. Большой интерес представляет то, что Лубная и теперь испытывает это поднятие. Это хорошо заметно по северному крылу блока, в который она "впаяна". Здесь по небольшому разлому струится горная речушка — Вогулка. В соответствии с законом Кориолиса, она многие тысячи лет стремясь вправо, подмывала правый берег, одновременно углубляя русло. За это время речушка сумела углубиться на несколько метров, соорудив правый берег крутым. Здесь трудилась она всего 30-40 лет назад.

В настоящее время, река оставила это русло и откатилась на прежние позиции, туда где текла многие тысячи лет назад. А ее русло у подмытого ее берега оказалось сухим. Разница в высоте между дном старого русла и дном нового составляет около 30-40 см. Это и есть та высота, на которую поднялась Лубная за это время. Это очень высокая скорость вертикального поднятия. Известно, что реки являются чуткими индикаторами тектонических изменений ландшафта. Их русло может рассказать об очень многом, нужно только научиться читать. Конечно, поднятие Лубной идет прерывисто. Иногда оно замирает на тысячи лет, потом быстро оживает, а иногда может принимать даже отрицательный знак.

Все это говорит о том, что наши Уральские горы не стоят на месте, а постоянно испытывают движение. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы замечать эти изменения. Однако, любое движение неизбежно оставляет после себя следы. Изучая которые люди узнают о тех процессах, которые происходили за сотни миллионов лет до появления на Земле человека.

Одной из тайн этой горы представляло для меня своеобразие ее растительности. Здесь произрастает особенно много липы. Ее деревья достигают здесь огромных размеров. Липа и обусловила название этой горы. Население В. Тагила раньше заготовляло здесь липовый луб. Срубив весной дерево, люди снимали кору с его ствола, все лето мочили ее в воде, закрепив вбитыми в дно кольями. За это время луб начинал хорошо отслаиваться от коры. Расслаивался и сам луб. После сушки, луб расслаивался на тонкие эластичные пластинки, которые шли на различные поделки. Из луба плели веревки и лапти, делали рогожи, вехотки, щетки и т.д. Известно, что липа является очень хорошим медоносом. Среди местного населения побочным промыслом было бортничество, т.е. сбор меда диких пчел. Для этого изготовлялись из толстых кедровых чурок особые улья. С помощью особых инструментов, внутри такой чурки делалась полость для жизни пчел. Полость закрывалась специальной вертикальной заглушкой необходимой для контроля над пчелами и изъятия у них меда. Борть подвешивалась на вбитом в ствол толстого дерева столбе высоко над землей. Пчелы, обнаружив борть, заселяли его. Бортничество оказывало на природу положительное влияние, так как заселяющие борти пчелы хорошо размножались и собирая мед, опыляли цветы, что способствовало повышению урожаев семян цветковых растений.

На Лубной довольно часто встречается ильм шероховатый — представитель широколиственных лесов Центральной России. Здесь, в горах Урала ильм сохранился, как реликт предпоследнего межледниковья. Что помогло ему пережить суровый ледниковый период? Почему он встречается только в горах, и только на определенных высотах над уровнем моря? Меня интересовали эти вопросы. Оказалось, что здесь, на высотах 350-450 метров выше уровня моря, благодаря инверсии воздуха, создается особый микроклимат. Более тяжелый, холодный воздух, спускаясь в долину р. Тагил и в понижения рельефа, вытесняет оттуда теплый воздух, который, поднимаясь вверх, задерживается здесь на указанных высотах, образуя зону повышенного теплообеспечения или зону термального оптимума. Температура воздуха здесь в тихую погоду держится на 5-7 градусов выше температуры в поясах ниже этих высот. Именно это позволяло пережить холода ледникового периода многим теплолюбивым растениям, которые мы рассматриваем теперь как реликты более теплых эпох. Этому способствовало еще и то, что, примыкая непосредственно к водораздельному кряжу, Лубная получает осадков больше, чем долина Тагила, а это был очень важный фактор для выживания здесь этих растений. Достаточное количество тепла и влаги, слабое промерзание почвы из-за большой глубины снежного покрова создают здесь благоприятные условия для жизни других нормальных или теплолюбивых растений.

Здесь произрастают такие реликты, как цицербита уральская и короставник татарский, ветряничка отогнутая, лук ненецкий, лилия кудрявая — все эти растения включены в "Красную" книгу Среднего Урала. На скалах Лубной горы встречаются редкие скальные папоротники: вудсия эльбская и многоножка — также занесенные в "Красную книгу Среднего Урала".

Весной, на хорошо прогреваемых участках здесь обильно цветет ветреница алтайская. Среди ее белоснежных цветов всюду виднеются сиреневые соцветия хохлатки плотной и медуницы неясной. Здесь можно встретить золотистые звездочки гусиного лука, как обыкновенного, так и ненецкого. Летом здесь можно увидеть черного аполлона или мнемозину. Бабочка эта как и обыкновенный аполлон, занесены в "Красную книгу" области. Гусеницы этой красивейшей бабочки кормятся на красном очитке, который произрастает здесь у подножия скальной стены. Здесь встречаются живокость и колокольчик широколистный. Нередки и орхидеи: любка двулистная, пальчатокоренники и гнездовка. Это тоже краснокнижныe растения, украшающие наши леса. В трещинах скал можно увидеть миниатюрные папоротники: вудсию эльбскую и многоножку — это тоже краснокнижники. На вершине горы в небольшом количестве произрастал пион уклоняющийся, или Марьин корень, к сожалению, уничтоженный туристами. Особенно богата Лубная крупномерными папоротниками, такими как: страусопер, кочедыжник женский и щитовник мужской. Эти папоротники создают здесь целые заросли. В более тенистых местах обильно растет диплазиум сибирский, а на горах густые заросли кипрея или Иван-чая. От обилия его пурпурных соцветий, такие участки кажутся покрытыми пурпурным полотном.

Особенности этой горы должны быть использованы в целях организованного туризма. Мне уже не раз приходилось читать здесь лекции и проводить экскурсии для педагогов и старшеклассников, а также для работников бюджетной сферы. Как исторический, геоморфологический и ботанический памятники, Лубная уже вносилась в реестр памятников истории, культуры и природы области, однако довести дело до конца не сумели. Не трудно наметить и определить границы этого памятника и передать его под контроль и охрану какой-либо организации. Последнее сделать особенно легко, так как через Лубную проходит граница охранной зоны Висимского государственного биосферного заповедника. Передача территории памятника под юрисдикцию заповедника позволило бы более надежно сохранить этот интересный элемент природы.

Туристические организации области уже обращались ко мне с вопросами о использовании Лубной в качестве туристического объекта. Однако, удаленность этого объекта от города и невозможность посещения его на автотранспорте способствовали тому, что интерес к Лубной у них сразу же пропадал. Однако, использование автотранспорта для организованного посещения туристами Лубной больших затрат не требует. Здесь сохранились неплохие лесовозные дороги, требующие небольшого ремонта. Школа № 10 п. Половинное проложила сюда экологическую тропу и часто совершает сюда экскурсии, а туристы В. Тагила буквально пропилили сюда тропу через завалы деревьев, образовавшихся в результате бури 1995 г.. Конечно, для этого нужны и хорошо подготовленные экскурсоводы, которые могли бы превратить походы на Лубную в интересные и познавательные прогулки по изучению далекого прошлого, истории и природы родного края. В этом отношении Лубная интереснейшая "книга" природы, которая способна рассказать об очень многом. Она ждет тех, кто любит природу.

Хорошо изучив климатические особенности Лубной горы, я пришел к выводу, что здесь могут произрастать не только липа мелколистая и ильм шероховатый, но и дуб черешчатый и лещина. Эти растения произрастали здесь всего около восьми тысяч лет назад, а потом вымерли в результате похолодания, когда климатические пояса сместились далеко к югу. Сейчас же, в результате глобального потепления дуб и лещина могут расти даже в долине Тагила. В нашем городе растет более десятка дубов, которые уже давно плодоносят. Известно, что интродукция в биоценозы не свойственных им животных и растений является фактором нередко вызывающим вымирание местных видов. Так в результате акклиматизации у нас более сильной американской норки, привело к исчезновению нашей, аборигенной европейской норки. Таких примеров можно привести очень много. А вот реаклиматизация у нас европейского бобра привела к его широкому распространению без какого-либо вреда для местной фауны. Это потому, что раньше этот бобер здесь обитал и хорошо вписывался в местные биоценозы.

Нет никакого сомнения в том, что реинтродукция ранее обитавших у нас животных и растений даже необходима, так как расширяет видовое разнообразие наших лесов, чем делает наши биоценозы более устойчивыми. Примером может служить кабан, который сам расширил свой ареал и появился у нас, а кормовые условия для его обитания в наших лесах очень плохие. Когда в наших лесах росли дубы и лещина, кабаны в основном питались орехами и желудями. Кабаны пришли, а питаться нечем. Вот и жмутся они ближе к человеческому жилью в поисках пищи на полях и свалках. Небольшие естественные насаждения дуба имеются у нас на крайнем юге области. Они очень малы. Нет сомнения в том, что в результате потепления климата дуб "придет" в наши леса. Однако, для этого ему потребуются столетия. Поэтому посадка у нас дубов — проблема важная и необходимая, так как в результате потепления ель и пихта начнут у нас выпадать из древостоя. Уже многие годы наблюдается тенденция к тому, что в конце осени стоят засухи. В результате, семена хвойных опадают на землю слишком рано, создавая благоприятные условия для жизни мышевидных грызунов. Зимой наши таежные птицы остаются без пищи и откочевывают к северу. Вот уже несколько лет подряд у нас мало лесных синиц, а клесты — главные потребители семян ели, вообще уже исчезли из наших лесов. Меньше становится кедровок и дятлов.

Однажды, к нам зашел мой семилетний внук Илья, держа в руках банку с желудями, которые он собрал в городском сквере для поделок. Я предложил внуку высадить эти желуди на Лубной горе, где для них есть благоприятные условия. Внуку не хотелось отдавать мне желуди и он попытался уговорить меня не делать этого. "Зачем тебе это, ведь когда там вырастут дубы, ты же будешь уже шкилетом?" — сказал внук. "Конечно, мне не дано будет увидеть на Лубной дубы. Но тебе будет приятно сознавать то, что эти дубы посадил твой дед, из собранных тобою семян." Внук согласился отдать мне желуди. Той же осенью я высадил их в разных местах горы. К сожалению, это был год пиковой численности мышевидных грызунов, которые съели все желуди. На другой год, собранные желуди я переложил сфагнумом и всю зиму хранил вместе с картофелем в яме. К весне у желудей проклюнулись корни, и я высадил их в ящики с почвой. Летом сеянцы достигли высоты 10 см, и я высадил их в разных местах горы, в надежде на то, что здесь вырастут деревья, которые сами потом дадут семена. Конечно, можно было бы высадить здесь менее теплолюбивый монгольский дуб, произрастающий у нас в Приморье. Однако, этот вид у нас никогда не произрастал и последствия его интродукции могут оказаться непредсказуемыми. Поэтому я отказался от этого. За эти годы я высадил на Лубной несколько сот сеянцев и семян дуба. Конечно, прижились они не все. Увидев перезимовавшие Дубки, я испытал чувство робости, и, встав на колени, по-отечески обнял первый обнаруженный дубок. "Я очень хочу, чтобы ты вырос и превратился в могучее дерево", — сказал я при этом.

Однажды по пути на Лубную я повстречался с знакомым мужчиной моего возраста, который в разговоре спросил меня: — "Вот ты ходишь сажаешь дубки, а ты уверен, что кто-то вспомнит потом о тебе?". Вопрос показался мне забавным, так как мне совершенно безразлично, будут меня вспоминать или нет. Я делаю это не ради престижа, а ради того глубокого чувства удовлетворения, которое испытывает человек, сделавший добро. Я испытываю это чувство, когда мне удается спасти от гибели птицу или зверька, или оказать помощь человеку. Наверное, нет в нашем городе, и даже в регионе человека, столько сделавшего для охраны природы, чем я. Делал и делаю это не ради престижа или наград, а по велению своего сердца.

Читайте другие литературные произведения на нашем сайте, посвященные художественному описанию природы в разделе
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА О ПРИРОДЕ: